Сущность

Надо успокоиться. Слова на экране телевизора были всего лишь словами. Они не могли причинить ей вреда. Да, они могли напугать ее, но не больше. Меган заглянула в себя. Разве ей хочется порезать себя или как-то иначе нанести себе физический ущерб? Разве в ее голове бродят какие-либо подозрительные или необычные мысли? Нет.

Меган подняла глаза и снова взглянула на экран. Слова исчезли. По телевизору показывали рекламный ролик, демонстрирующий достоинства какого-то чистящего средства.

Возможно, все это было просто игрой ее воображения.

Она закрыла глаза и откинулась на подушку. Сама мысль о том, что эти слова, возможно, существовали только в ее голове, позволила ей забыть о них и заснуть опять. Почти моментально.

Ей приснился мужчина в желтой бейсболке, надетой задом наперед. Он находился в какой-то примитивной лачуге, в деревянной хижине без мебели и без окон, и жарил ее дедушку над огнем, горящим в углублении в центре пола, готовясь сожрать. Дедушка истошно кричал, его волосы и одежда уже сгорели, и с его все больше краснеющей кожи стекали пот и кровь и, шипя, лились в огонь. Он был привязан к чему-то вроде вертела, и время от времени мужчина в желтой бейсболке переворачивал его и тыкал вилкой, проверяя, достаточно ли он поджарен.

Когда Меган проснулась, занавески по обеим сторонам ее койки были отдернуты, храпящий старик исчез, а в окно струился солнечный свет. Она вызвала медсестру, воспользовалась судном, заказала завтрак, выдержала осмотр врача и услышала, что ее дела идут хорошо.

Кресла, стоящие рядом с ее койкой, были пусты и оставались пустыми еще долго. Меган то и дело переводила взгляд от них на дверь и обратно. Прошло десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Полчаса. Сорок пять минут.

Принесли завтрак – хлопья с молоком, тосты, апельсиновый сок, – и она начала есть. Меган была встревожена, но притворялась перед самой собой, что это не так.

Наконец, сразу после того, как унесли ее поднос, пришла мама.

Она была одна.

И плакала.

Глава 33

В доме его бабушки и дедушки стало одиноко. Дедушка пропал без вести, Меган была в больнице, а мама сидела с ней. За ужином их было только трое: он сам, папа и бабушка. Папа купил пиццу, пытаясь хоть как-то поднять ему настроение, и позволил посмотреть по телевизору «Симпсонов» вместо выпуска новостей, но, по правде сказать, все это ничего не дало, а только расстроило его еще больше, заставило еще острее осознать, что все идет наперекосяк.

Джеймс так по-настоящему и не понял, что именно произошло с Меган. Он видел ее в ванной до того, как родители отвезли ее в больницу, и, судя по всему, она стащила с кухни острый столовый нож и сама резала им свои ноги. Может быть, сестра пыталась убить себя? Что бы произошло, если бы ее не застукала мама?

Это дом заставил Меган сотворить с собой такое?

Именно это Джеймс и хотел узнать, но, когда ездил к сестре в больницу, она все еще была без сознания, так что он не смог ничего у нее спросить. Он помнил, каково было ему самому, когда дом принуждал его копать, когда он был одержим ямами на заднем дворе, и чувствовал, что должен сказать Меган, что понимает ее, что знает, что с ней творится.

Джеймсу совсем не нравилось, что она резала себя даже здесь, в доме бабушки и дедушки. По его мнению, это могло иметь только два объяснения, и ни одно из них не сулило ничего хорошего. Либо то, что обитало в их доме, имело такую силу, что могло дотянуться до них и здесь и заставить делать все, что ему хотелось. Либо они сами уже были заражены и носили в себе частицы этой твари, нечто такое, что могло проявиться в любое время.

Оба эти возможные объяснения внушали ему ужас.

И во время ужина, и после Джеймс продолжал анализировать каждую свою мысль, каждое действие, а также все слова и действия папы и бабушки, пытаясь понять, нет ли в них каких-либо признаков того, что они находятся под каким-то чуждым влиянием или чем-то заражены. Никаких признаков ни того ни другого он не уловил, но это не уняло его тревоги. Ведь это могло случиться в любую минуту, и по мере того, как время шло, но ничего странного или пугающего не происходило, беспокойство Джеймса все нарастало. Прошли уже почти сутки с тех пор, как мама нашла в ванной истекающую кровью Меган, и он не находил себе места, ожидая, что нечто в этом же духе случится опять.

После «Симпсонов» начали показывать еще один мультсериал – «Царь горы», потом «Гриффинов», потом опять «Симпсонов», и наконец папа сказал ему, что пора ложиться спать.

Джеймс встал с дивана и посмотрел в противоположный конец длинного темного коридора. Именно там находилась гостевая комната, в которой он теперь жил.

– Я не хочу спать в той комнате, – сказал он.

Папа начал было что-то говорить, вероятно, что-то насчет того, что здесь ему нечего бояться, но ведь они оба знали, что это не так, и когда бабушка вдруг сказала, что Джеймс может спать в ее комнате – у нее и дедушки были отдельные кровати, – мальчик посмотрел на папу, и тот не стал возражать.