Сущность

Купер перестал пить и поставил, почти уронил чашку на блюдце. Очередной глоток застрял на полпути, сдавленный спазмом. Тот человек был… кем же был тот человек? Он не помнил его облика. Вместо лица – размытая водой акварель. Купер сумел воспроизвести в памяти все подробности сна, но какая-то преграда возникала на пути мысли всякий раз, как он пытался вспомнить того человека. Он вскочил, сжал голову руками и забегал по кухне. мыча и стеная. "Кретин! Как ты мог забыть?! Такой был шанс! Нужно вспомнить, нужно вспомнить! Господи, помоги мне!" Он должен был вспомнить. он ждал этого момента столько времени, он искал, он шел на подлости, на предательство, на ложь ради того, чтобы найти Его. Шеф разведки не сомневался, что сегодня ночью с ним говорил сам Господь Он даже нашел ответ на вопрос, почему не видит его лица. Ясно почему, объяснил себе Купер, потому что темные силы, которым служат Язычники, ставят ему палки в колеса. Точно, все именно так! Вот где пригодилась бы мемоскопия. Купер был готов превратить свои мозги в яичницу, лишь бы вырвать из подсознания проклятый образ. Но, к сожалению, это было невозможно, т.к. после истории с Язычником единственная в своем роде лаборатория военного госпиталя была безнадежно испорчена и не поддавалась никакому ремонту. На производство новой аппаратуры требовалось особое волокнистое вещество, добываемое где-то в космосе в крайне малых количествах и только в определенный сезон. Кроме того, монтаж подобного оборудования требовал особого разрешения Правительства и Парламента. У Купера не было времени на эти игры. Он торопился, вернее враг торопил его.

В растрепанных чувствах он отправился на работу, но не просидел в офисе и часа, собрался и поехал в Хранилище усопших, чтобы у могилы замаскировавшегося врага еще раз подумать о своем видении. Появление бывшего заместителя с бывшим директором Центра по борьбе с Эпидемией внесло диссонанс в только-только упорядочившийся строй мысли. Он ушел, полный жгучей ненависти к обоим. Усевшись в любимое кресло, сразу вызвал недавно назначенного нового помощника Ибрагима.

После мягкого расслабляющего Максуда к этому нужно было привыкнуть.

Ибрагим пришел с кучей отчетов агентов и, не дожидаясь приказа, стал молча загружать их в компьютер. Купер просмотрел несколько отчетов, не вслушиваясь в текст. Сосредоточиться не удавалось. Отвернувшись от экрана, он спросил помощника, стоявшего навытяжку у стола:

– Ибрагим, ты веришь в сны?

– ?..

– Я спрашиваю, ты видел когда-нибудь вещие сны?

– Все это ерунда, шеф, – пробасил помощник.

– Эх ты, нет в тебе полета души.

– Зачем ей летать, шеф?

– Мда… – Полный идиот, подумал шеф и сказал: – Ладно, принеси мне досье моего бывшего заместителя и пошли агентов к его дому, пусть понаблюдают пару дней и не попадаются ему на глаза. И передай, если он обнаружит слежку, я сам их пристрелю.

Купер выключил компьютер, не досмотрев бесполезные отчеты бездарных агентов, и подумал, как ему не хватает Николая.

Эпизод 23

Чудеса начались с первого же момента выпадения из параллельного мира. Несмотря на странный вид и подозрительное появление на пляже, никто не вызвал полицию, не спросил никаких документов. Служба охраны без лишних вопросов доставила их в Центр по обеспечению, где им объяснили, что Курортная зона имеет свои правила и свой имидж, которому надо соответствовать, после чего предоставили возможность бесплатно привести себя в порядок и одеться по последней моде. Более того, их снабдили гостиницей, временными удостоверениями личности и деньгами и даже флаером. Все было как в сказке.

Первые несколько дней они не могли прийти в себя, совершали бесконечные экскурсии на движущихся трассах от одного золотого пляжа к другому и обратно, от одного города или острова к другому, еще более прекрасному, испробовали все существующие умопомрачительные аттракционы, уносящие в небо и опускающие под землю, путешествовали по дну океана, летали на дельтапланах и пропадали в обсерватории, где показывали несущуюся где-то в глубинах Вселенной комету, которая вот-вот должна врезаться в какое-то небесное тело. Все эти несколько дней они почти не говорили о прошлом, среди всеобщего счастья никому не хотелось вспоминать плохое и тем более думать о будущем, слишком туманном и тревожном. Все, особенно Тереза, были рады, что старик Юниус промахнулся и отправил их не в Горы, как было задумано, а сюда. Клара вообще пребывала в эйфории, не веря, что за какие-нибудь 90 лет мир мог так сильно измениться. Она смотрела себе под ноги, делая шаг, и трогала все вокруг руками, словно проверяя, реальна ли эта разноцветная жизнь, а отправляя в рот очередное лакомство, подолгу разглядывала его со всех сторон. Единственное неудобство, которое она испытывала – это трудности с совершенно изменившимся лексиконом всеобщего языка, который только входил в моду среди интеллигенции в год ее ухода их жизни.