Сущность

Пустынная улица встретила свежестью и пением птиц. Но Лера шла быстрым шагом, временами переходя на бег, не обращая внимания на красоту весеннего воскресного утра. Сердце сжималось от предчувствия беды. Вот и знакомый дом. Пустой двор с припаркованными вдоль тротуара автомобилями, в испарине утренней росы. Первые лучи солнца бликами отражались в безмолвных окнах ещё дремлющего дома. Тяжёлая металлическая дверь в подъезд со скрипом приоткрылась, впустив в прохладную полутьму и захлопнулась с громким стуком за её спиной. «Как крышка гроба», – почему-то подумала Лера. Сердце снова болезненно сжалось. Лестничный пролёт. Ещё один. Вот, наконец, знакомая дверь, обитая бежевыми деревянными брусками. Лера прислушалась. В квартире стояла тишина. Сжавшись, как перед прыжком, повернула ключ в замке и осторожно приоткрыла дверь. В нос ударил смутно знакомый сладковатый неприятный запах. После яркого утреннего света перед глазами плавали радужные круги. Лера зажмурила глаза, надавила на веки кончиками пальцев. Затем снова открыла и прищурилась. Сумрак коридора, пронизанный тонкими нитями солнечных лучей, проникающих сквозь неплотно закрытые жалюзи кухонного окна, всё ещё расплывался перед глазами. Лера сделала шаг вперёд, держась за стену, словно слепая. Пройти дальше ей помешало то, что лежало на полу прямо под ногами. Она перевела взгляд вниз. Зрение понемногу возвращалось, показав то, к чему прикоснулся носок кеда.

Возле двери, спиной к ней и свернувшись калачиком, лежал её муж Дима, в своей любимой серой пижаме. Ему очень нравился рисунок на майке – голова попугая с длинным хохолком на макушке и надписью под ним: «МАЧО». Они как-то наткнулись на эту пижаму в магазине и долго смеялись над неуловимым сходством Димы и изображённой птицы. У мужа на затылке топорщился такой же непослушный хохолок, не поддающийся никаким расчёскам и укладкам. Это было давно. Лет пять назад. Пижама порядком поизносилась, рисунок побледнел, но Дима неизменно натягивал её, увидев чистой в шкафу.

Лера присела на корточки, тронула его за плечо и тихо позвала:

– Дима… Димочка…

Ласково провела по ёжику тёмно-русых густых волос на затылке. Муж не отзывался и не шевелился, лёжа всё в той же позе. Она снова положила руку ему на плечо, потянула на себя, пытаясь перевернуть на спину. Он повернулся как-то слишком легко, голова безвольно скатилась набок, рука упала на пол с негромким металлическим звоном. В ладони муж сжимал «ловушку злых духов», смятую и перекрученную. Лера перевела взгляд выше. Грудь сдавило тисками, вмиг стало нечем дышать.

Она хватала ртом воздух, не чувствуя его лёгкими, не сводя безумных глаз с изуродованного тела любимого мужчины, лежащего перед ней. Окровавленное лицо смотрело на неё пустыми глазницами. Глаз не было. А губы… Они были сшиты толстыми грубыми нитками, несколькими большими стежками. Пижама спереди оказалась тёмно-бурого цвета из-за крови, насквозь пропитавшей её. Слева, в области сердца – там, куда раньше упирался хохолок попугая, зияла продолговатая рана. И кровь. Кровь повсюду. Только сейчас она увидела то, чего не заметила прежде. Коридор был залит кровью, на светлой мебели, стенах – повсюду уродливые тёмно-красные кляксы. Её запах и почувствовала Лера, когда вошла…

Мир вокруг неё вдруг сузился, утратив звуки и краски. В этом тесном пространстве осталась только она и лежавшее перед ней тело мёртвого мужа. И густой запах крови. Лера закричала, страшно и безнадёжно, вложив в этот крик всю свою боль и отчаяние, не ощущая собственного голоса. Она не слышала, как загремели открывающиеся двери соседей, встревоженных её криком. Кто-то пытался поднять её, тянул за руки, тряс за плечи – она яростно сопротивлялась, не сводя остекленевших глаз с лица Димы. Крик постепенно превратился в хрип, но Лера не чувствовала и не замечала этого в вязкой тишине, окружавшей её. Наконец она перестала бороться, бессильно обмякла. Соседка из квартиры напротив увела её к себе и усадила на диван. Лера видела её встревоженное лицо, шевелящиеся губы, но не различала ни звука. Фельдшер скорой помощи, бледная тоненькая девушка в синем медицинском костюме, качая головой и тоже шевеля губами, как рыба в аквариуме, вколола лекарство. Лера не чувствовала боли от укола, вообще ничего не чувствовала, даже сопротивляться больше не было сил. Она сидела, сгорбившись, обхватив голову руками, не понимая, почему она здесь и зачем. Перед глазами всё ещё стояло окровавленное лицо Димы с дырами на месте глаз. Она хрипло стонала, мотая головой, пытаясь избавиться от этого страшного видения, но оно словно застыло перед глазами.