Сущность Альфы (СИ)

Кажется, у него даже колени дрожали, хотя внешне омега оставался спокойным и невозмутимым, ради Гаары. Скорее всего, если бы он, хотя бы на секунду, высвободил свои тревоги и переживания, альфа, не задумываясь, повернул бы обратно, наплевав на требования отца и считаясь только с его состоянием, а Сай был кардинально против такой опрометчивости, понимая, что он, даже ввиду его истинности и беременности, не может требовать от возлюбленного столь пристального внимания к себе. Да, у него тоже было тревожное предчувствие относительно предстоящего разговора с Собаку но Шукаку, тем более что этого человека он, откровенно говоря, побаивался, но ситуация с Сином научила его многому, в том числе и тому, что прятаться от неизбежного и надеяться на естественное разрешение проблем бессмысленно. Только тот, кто борется и отстаивает свои убеждения, стремления, чувства, тот, кто движется к своей цели, тот, кто не уповает на судьбу и богов, может чего-то добиться в жизни, иным же суждено до самого окончания своего жизненного цикла барахтаться в плену собственных страхов.

Неприятно было в этом признаваться, конечно же, но он потерял себя, сознательно и, как думал омега, бесповоротно. Раньше Сай жил искусством, пусть его картины и не были шедеврами, но все же находили и свои отклики, и свое место в галереях и коллекциях, и своих поклонников, но после замужества он растерял свой талант и к кисти больше не прикасался. Пробовал пару раз что-то нарисовать карандашом на обычном листе, но то, что выходило из-под его руки, было похоже на мазню ребёнка, а не на то глубокое и осмысленное, что он вкладывал каждый раз, когда касался бумаги грифелем. Кривые, жесткие, грубые линии, мрачные сюжеты, в которых не было смысла, тяжелый фон и общая атмосфера – вот во что превратилось его искусство, и омега забросил всяческие попытки вернуться к излюбленному занятию, а после ему стало не до рисования.

Теперь же, когда призраки прошлого действительно остались в прошлом, он решил попробовать. Сперва от скуки, потому что врачи единодушно приписали ему постельный режим, а после из-за интереса, потому что то, что у него получалось, было совершенно иным, абсолютно не похожим на его прежние рисунки, но, тем не менее, что-то в этих размытых образах и неясных линиях было, то, что и вынудило его продолжать работу. И вот, спустя несколько недель, у него впервые за последние два года получилось нечто действительно красивое. Казалось, ничего особенного в обыденных пейзажах не было, но, рискнув, он отправил несколько своих рисунков на конкурс, рядовой конкурс для начинающих художников, в котором Акаши принимал участие ещё будучи в средней школе, но, как ни странно, его помнили и заприметили, увидев в его работах глубокий философский смысл, раскрывающий многогранное состояние души человека. Да, так оно и было, хотя в тот миг, когда он рисовал заснеженные просторы, восход солнца в горах, морскую гладь или же первое цветение молодой сакуры, Сай и понятия не имел, что он таким способом изливает свою душу, раскрывая свой жизненный путь. Он снова стал прежним, точнее, самим собой, видел и чувствовал, как радуется и за него, и его успехам возлюбленный, и эти моменты счастья подарили ему уверенность в том, что все уготованные ему испытания уже позади, но, похоже, осталось ещё одно, которое сейчас предстало перед ними в виде закрытых дверей, за которыми послышались тяжелые шаги.

Дверь им открыл отец, что слегка озадачило Гаару, но не тем, что их встретил сам Собаку но Шукаку, а тем, что отец держал на руках закутанного в сиреневое одеяльце и недовольно хнычущего малыша. Пожалуй, он бы отпрянул, попятился, не сдержался, высказал бы свое словесное и ментальное негодование, но Сай ещё крепче сжал его руку, буквально заставив не только остаться на месте, но и сдержанно ответить на сухое приветствие отца. Это было больно. Да, он предполагал, что будет неприятно, но больно… Как же хотелось наплевать на все, в том числе и на важность визита, и высказаться отцу прямо в лицо, поделиться тем, что он копил в своей душе все эти годы, обвинить этого альфу в том, что он не уберег свою жену, что бросил собственных детей на произвол судьбы, что пал, связав себя узами фальшивого брака, что, в конце-то концов, сделал больно человеку, любовь которого настолько самоотверженна, что он пожертвовал очень многим ради его спокойствия и благополучия. Да, хотелось, и так бы сделал тот, прежний Гаара, который ещё не познал цену ответственности за клан, семью, силу и возлюбленного, поэтому, переступая порог дома, он лишь закрылся поплотнее, решив, что рано или поздно осознание содеянного и расплата за него сами придут к Собаку но Шукаку.

- Вы уж простите, что я так, с малышом, - высокий кареглазый шатен, войдя в гостиную, присел в кресло, при этом укачивая на руках уже плачущего ребёнка, - но Исами почему-то капризничает сегодня, не желая засыпать у меня на руках