Сущность Альфы (СИ)

Как объяснил ему Итачи, он проспал два дня, очевидно, восстанавливая силы, хотя оно и не удивительно, потому что, вновь-таки исходя из слов брата, он впитал в себя едва ли не всю выплеснувшуюся энергетику Намикадзе, который, кстати, куда-то запропастился. Саске вчера звонил ему весь день, но никто упрямо не брал трубку, хотя он чувствовал, что его альфа не так уж и далеко, что он тоже тянется к нему, хочет быть рядом, но его состояние было слишком шатким, чтобы покидать свое убежище. Именно поэтому омега простил Намикадзе его невнимательность к себе и не воспринял его исчезновение, как отказ и от признания, и от их чувств, понимая, что альфе тоже нужно восстановить силы, зная, что, когда придет время, Наруто будет рядом. Но все его планы и всю его уверенность нарушила преждевременная течка, которую сам омега не мог назвать неожиданной, будучи осведомленным и готовым к подобному, и которая сейчас тревожила его сущность.

Да, именно тревожила. Саске не мог сказать, что он сгорает от желания, хотя тяжесть внизу живота и медленно пульсирующие волны томного тепла вызывали в нем легкую дрожь возбуждения. От похоти не кружилась голова, и не ломило тело, хотя брюнет все же не рисковал лишний раз подыматься с постели, все ещё чувствуя слабость. Вожделение не накрыло его с головой, он не жаждал секса, не рвался туда и к тем, где и кто смог бы заглушить жар его течки, хотя полувозбужденное состояние, признаться, его уже порядком утомило, а пульсирующая дырочка, из которой постоянно выделялась смазка, не позволяла сконцентрироваться ни на чем другом, кроме того, что рядом нет его альфы. Саске не понимал, категорично и неукоснительно, то, почему омеги в течке так жаждут секса. Да, хочется, как бы ни постыдно в этом было признаваться, хочется почувствовать рядом альфу, его ментальные касания, властные прикосновения и скольжение пальцев по коже, жадные поцелуи, тяжесть его тела на своем, ответность его желания и плоти – хотелось целиком и полностью принадлежать альфе. Но не какому-нибудь, не первому встречному-поперечному, у которого был член с узлом у основания, а именно тому, которому он отдал свое сердце. Саске вообще отказывался воспринимать свою течку, потому что внутри, вне, вокруг него, было пусто, рядом не было Наруто, ему не было для кого течь, не было надобности быть томным, желанным, соблазнительным, страстным и искушающим, так что течка этого триместра воспринималась самим омегой, как нелепость, которую нужно просто перетерпеть.

Наверное, его альфе сейчас было не лучше, потому что он должен был чувствовать, что его омега течет, течет именно для него, желает только его и готов отказать всем альфам мира, раздавив их своей силой Древнего, если понадобится защищать свою честь и невинность, а так же доказывать свою верность. Саске не мог поверить в то, что можно так, самозабвенно, любить, что возможно жить и дышать только одним человеком, но это было так. Наруто стал частью него самого, и омега даже не думал о том, что ему стоит бояться внутреннего зверя Намикадзе, потому что он был уверен в том, что способен его усмирить, а то, что сделал альфа для Дейдары, для его брата, для него самого… это было подвигом. Да, именно так считал Саске, поэтому он и не понимал, почему Наруто отгораживался от людей и скрывался, ломал и угнетал себя и свою сущность вместо того, чтобы попытаться принять свою силу. Да, ему легко было говорить, потому что, отчасти, он был готов к собственному пробуждению, да и его сущность не была такой агрессивной и радикально настроенной против мира, как сущность альфы, словно в прошлых рождениях и перерождениях ей причинили непередаваемую боль, но у него ещё будет время, чтобы понять, чего же хочет эта сущность, и, конечно же, помочь возлюбленному управлять её силой. Он может помочь – Саске это знал, потому что в миг поцелуя почувствовал, что даже этот зверь бессилен перед силой его чувств к Наруто.

То, что брат подымается к нему, Саске почувствовал ещё в тот момент, как только Итачи об этом подумал. После пробуждения он вообще очень остро чувствовал своего аники, даже мог с точностью сказать, о чем тот сейчас думает, точнее, с мыслями какого характера были связаны его эмоции, хотя сам альфа заверял его, что со временем, когда он полностью восстановится после пробуждения сущности Древнего, все придет в норму, хотя, честно сказать, самого омегу такая чувствительность совершенно не обременяла. Ему нравилось ощущать брата так близко, сейчас, когда его альфы не было рядом, он нуждался в этом, не хотел чувствовать себя одиноким, не мог больше держать в себе все утаенные и недавно возникшие вопросы, которые сейчас тяготили его, лишив спокойствия.