Суши для начинающих

– Ну, и я тоже, – гордо заявил Бу. Затем, дивясь собственной неучтивости, спохватился и простер руку к двум своим товарищам. Один из них был молод, лохмат и так тощ, что тренировочные штаны чуть не падали с него; другой – старше, с пышной бородой и буйной шевелюрой, будто ему липкой лентой приклеили вокруг лица парочку диких кошек. На нем были теннисные туфли, некогда белые, и костюм, сшитый, как видно, на человека значительно меньшего роста.

По сравнению с ними Бу выглядел даже прилично.

– Прошу прощения! Эшлин, это Джон Джон, – указал он на младшего, – а это Волосатик Дэйв. Ребята, это Эшлин, в некотором роде моя соседка и человек, достойный во всех отношениях.

Чуть стесняясь, Эшлин пожала обоим руки. Видела бы ее сейчас Клода, с ней припадок случился бы! Особенно немытым казался старший товарищ Бу, и, пожимая его заскорузлую руку, Эшлин с трудом сдержала дрожь отвращения.

– Выглядишь убойно, – с неприкрытым восхищением заметил Бу. – Небось на свидание идешь.

– Точно, – подтвердила она и, движимая порывом, добавила: – Ни за что не угадаешь, с кем.

– А с кем? – дружно воскликнули все трое. Эшлин выдержала паузу.

– С Маркусом Валентайном, – наконец гордо произнесла она.

Бу блеснул глазами и расхохотался:

– Он классный! Эшлин, вот новость так новость! Ну, надеюсь, тебя ждет прекрасный вечер.

– Спасибо. Не буду мешать вам обедать, – кивнула Эшлин на бутерброды, которые так и остались недоеденными, когда она подошла.

– «Маркс и Спенсер», – пояснил Бу. – Отдают нам то, что не успевают продать. Шмотки у них, правда, скучноватые, зато еда что надо!

Вдруг все трое насторожились, почуяв опасность. Эшлин оглянулась и увидела двух появившихся в конце улицы полицейских.

– Что-то они заскучали, – обеспокоился Джон Джон.

– Пошли! – скомандовал Бу, и все моментально разбежались. – Пока, Эшлин.

Когда Эшлин вошла в паб, Маркус уже сидел за столиком с кружкой «Гиннесса», в камуфляжных штанах и майке. Внутри у Эшлин что-то екнуло. Значит, он все-таки пришел. Надо же!

Ее раздирали противоречивые чувства: как же она все-таки к нему относится? Как к веснушчатому балбесу, которому отказывалась позвонить? Или как к уверенному в себе, успешному актеру, чьего звонка ждала с таким нетерпением? Его внешний вид не развеял ее сомнений – обычный парень, не красавец, но и не шут гороховый. Волосы каштановые, средней длины, глаза неопределенного цвета. Вот только веснушки, конечно… Но Эшлин даже нравилось все самое заурядное. Она заслуживала именно такого. Нечего летать слишком высоко – падать больно будет.

И, пусть даже он самый обычный, по росту он явно улучшенный вариант нормы. Версия люкс. И фигура что надо.

Увидев ее, Маркус привстал и кивнул. На лавке рядом с ним оставалось место, и Эшлин втиснулась.

– Привет, – торжественно произнес он, когда она уселась.

– Привет, – так же серьезно ответила она.

– Можно тебя чем-нибудь угостить? – спросил он.

– Можно. Спасибо. Водку с тоником, пожалуйста. Когда он вернулся с бокалом, Эшлин улыбнулась ему.

У Маркуса был такой дружеский вид, что принимать происходящее всерьез было трудно. Эшлин ощутила холодок разочарования. Значит, он ей не нравится. И весь этот трепет ожидания у телефона впустую. Она еще прислушалась к себе, с его веснушек переключившись на свои ощущения и обратно. Нет, определенно он ей не нравится. Можно было и не суетиться. Ну, ладно. Может, они подружатся, а может, он хотя бы поможет Теду на его пути к успеху.

Эшлин лучезарно улыбнулась Маркусу и спросила:

– Ну, что новенького?

Потом вдруг вспомнила, что сидящий перед нею человек, по словам Лизы, «будущая звезда», и ее легкомысленное неуважение к нему тут же испарилось. Только что она весело рассказывала ему всякую всячину о себе, но тут все мысли и темы для разговора вдруг куда-то делись.

– Да так, помаленьку, – ответил он.

Теперь ее очередь. Что же сказать? Не хватало только щебетать про его талант. Это было бы ужасно глупо, его и так, наверно, уже тошнит от комплиментов.

Поэтому она страшно удивилась, когда после затянувшейся паузы услышала:

– Так тебе понравился концерт в ту субботу?

– Понравился, – сказала она. – Все были такие смешные. – И, почувствовав, что он ждет продолжения, добавила: – А ты лучше всех.

– Да я был не в форме, – смутился он, на секунду опять став беззащитным, как тогда, на сцене. Обрадовался, это было заметно.

Опять надо было что-то говорить.

– А где ты работаешь, ну, когда не выступаешь?

– Пишу программы для «Кэйбллинк», готовлю компьютерную сеть к переходу на оптико-волоконные линии.

– Да что ты?

– Весело – обхохочешься, – грустно улыбнулся он. – Потому и пошел в юмористы. А ты чем занимаешься?

– Работаю в женском журнале.

– Как называется?

– «Колин».

– «Колин»? – изменился в лице он. – Они все пристают ко мне, чтобы я у них вел колонку. Лиза какая-то.

– Эдвардс. Лиза Эдвардс. Мой шеф, – виновато призналась Эшлин. Она чувствовала себя так, словно в чем-то обманула Маркуса.

Взгляд Маркуса стал холодным:

– Так ты затем со мной встретилась? Чтобы уговорить меня вести эту колонку?