Суши из дракона

Надеялась, что старик не заметит этих изменений или примет их за взросление девушки, но нет. Он догадался.

– Давай спокойно погорим, – примирительно произнесла я, протягивая руку.

– Нет! Вон! – старик резко махнул в сторону двери. – Пошел вон отсюда перевертыш!

– Перевертыш? – искренне изумилась я.

– Так точно внешность могут воспроизводить только перевертыши. Я позову охотников, и они быстро шкуру с тебя сдерут!

– Не надо, – испугалась я и встала со стула.

– ВОН! Пошел ВОН! Убийца! Монстр!

Теряя равновесие от столь неожиданного поворота событий, я быстро направилась в сторону двери, спотыкаясь о мебель.

Старик продолжал кричать проклятья мне в спину, постепенно захлебываясь словами.

Выскочив из дома, я помрачалась в сторону моря, а потом и вдоль берега. Шум воды заглушил крики мужчины, а я бежала, подхватив платье руками. Холодный воздух разрывал легкие, а галька разъезжалась под ногами. Волны громыхали сбоку. Так близко, но из-за темноты не видела края. И бежала, боясь, что однажды волна накинется на меня и погребет под толщей воды.

Отбежав достаточно далеко, остановилась и, тяжело дыша, обернулась. Мне казалось, что я бежала бесконечно долго, но на самом деле оказалась на так далеко от хибары. Видела даже огонек от свечи, стоящей у окна.

На темнеющем небе едва проступали очертания деревни, позади которой по-праздничному сверкал город и замок на самой вершине.

Сейчас особенно четко осознавала, что я нахожусь глубоко во мраке, а жизнь там – наверху. И до нее добираться так долго и тяжело.

И сейчас я оказалась еще дальше.

Старик мне не отец, но он единственный, кто был дорог Элоизе. И я не могу вот так просто уйти и бросить его одного. Пусть даже не являясь его дочерью.

Поколебавшись, я неторопливо направилась обратно к хижине. Знаю, это глупо. Ведь старик действительно может позвать охотников и тогда могу попрощаться со второй своей жизнью. Но и бросить его не могу, и сама выбраться из этой темноты не смогу.

Подойдя к дому, я навострила слух, пытаясь понять, что происходит внутри. Дверь так и осталась стоять нараспашку, а из хибары на землю перед входом падал мягкий тусклый свет.

Поначалу ничего не слышала, но тут…

– Элоиза, – сдавленно произнес старик.

Его голос сорвался, перешел в стоны, а потом и рыдания.

Сердце больно сжалось в груди, а на глаза навернулись слезы.

Осторожно подойдя к двери, я заглянула внутрь. Старик сидел за столом, погрузив лицо в ладони. Его плечи сотрясались от безутешных рыданий.

Он горько плакал, скорбя по дочери, которую потерял.

Я неторопливо зашла в дом, думая, какие слова сказать, но чтобы не приходило на ум, ничего не могло бы облегчить боль старика.

– Я не убивала ее, – тихо произнесла я.

Старик резко отнял ладони от лица и повернулся. Покрасневшие глаза старого рыбака уставились на меня с удивлением.

– И я не перевертыш.

– Ты лжешь.

– Нет. Увы, но Элоиза и правда мертва, – сдавленно произнесла я. – Она утонула в море, а я появилась из другого места.

Лицо старика скривилось, а слезы ручьем потекли из глаз.

– Она утонула? Как? Кто ты такая?

– Я Лиза. Я сама не знаю, как так получилось, но после смерти… своей и ее, оказалась в теле твоей дочери. – Я осторожно двинулась к старику, боясь нарваться на очередную волну гнева. – Я очнулась на берегу в тот день, когда ты нашел меня в деревне. У меня остались крохотные воспоминания Элоизы и на этом все.

– Ты обманываешь меня.

– Я не перевертыш. Правда. Если есть способ проверить – я готова.

– Эти твари не любят сладкие запахи.

Ох… мед.

Вот оно что.

– И если на затылке среди волос имеют большое родимое пятно.

Я повернулась, убрала волосы и показала старику затылок.

– Я правда та, за кого себя выдаю, – снова повернувшись к нему, сказала я. – Не Элоиза и она одновременно. Тело ее, а вот дух… К сожалению, мой.

Старик громко шмыгнул носом. Из его глаз так и не перестали идти слезы.

– Я уже подумал, что ты перевертыш. Обычно эти твари убивают людей, съедают, принимают их облик и охотятся на родственников тех, кого убили. – Он покачал головой. – Но ты права. Ты не перевертыш. Иначе бы уже давно убила меня во сне.

Вот только легче рыбаку от этого не стало. Ведь дочь все-таки мертва.

Старик снова громко шмыгнул носом и уставился на меня мокрыми глазами.

– Расскажи мне, как она умерла и что ты помнишь?

Я села за стол и, поколебавшись, протянула руку, чтобы сжать ладонь рыбака.

– Все началось с того, что меня саму убили.

***

Рассказ вышел длинным. Сначала я рассказала старику о мире, в котором до этого жила, какой была и кем работала. Описала последние дни перед тем самым роковым моментом, а потом рассказала и про свою смерть от яда фугу. И, конечно же, поведала, как очнулась на берегу моря.

История иссякла, когда я дошла до момента встречи с рыбаком.

Все это время старик молча слушал. Иногда он надрывно вздыхал, но хотя бы из его глаз перестали идти слезы.

– Грустная история, – сказал он, когда я закончила.

– Так получилось, – чуть пожала плечами. – Я никак не могла повлиять на обстоятельства.

– Говоришь, помнишь, как тебя… точнее, Элоизу топили?