Суши с хлебом (СИ)

В кабинке я быстро сменила строгое платье прилежной ученицы на толстовку и джинсы, больше подходящие какому-нибудь парню. Идеальные туфли — на удобные кроссовки. Простите, любимые туфельки, но так нужно. Вместо распущенных локонов — тугая коса, чтобы не зацепиться волосами об оконную раму.

Одежду хорошей девочки закинула в мусорное ведро. Она мне больше не пригодится, да и таскать с собой балласт я не хочу.

Напоследок заглянула в рюкзак и убедилась в том, что денег с собой набрала достаточно. Пачки пятитысячных купюр лежали ровненько на дне под книгами и тетрадями, которые я так же безжалостно выбросила. Надеюсь, папа не замечал, как из его сейфа последние полгода пропадало по одной-две пачки денег в месяц.

Выйдя из кабинки, я накинула обе лямки рюкзака на плечи и, воровато оглядываясь на входную дверь в уборную, открыла окно.

Выглянула наружу и словила приступ тошноты и паники. Первый этаж. Вроде, не должно быть высоко, но почему асфальт под окном так далеко?

Если при приземлении я сломаю только одну ногу, то это уже можно считать удачей.

— Давай, тряпка! — рычала я себе под нос, свесив ноги с подоконника в сторону улицы. — Либо бежим сейчас, либо выходим замуж за старика и отдаём себя ему в вечное рабство. Сексуальное. Ну, же!

Теперь тошнота к горлу подкатила от мысли о том, что меня будет целовать какой-то голый старик.

Какая гадость!

Я решилась.

Резко вдохнула и спрыгнула вниз, стиснув до боли зубы.

Пятки неприятно ударились об асфальт. Раздражающие мурашки запрыгали по ногам, как блохи под кожей.

Не давая себе время на то, чтобы нормально прийти в себя, я дала дёру в сторону выхода с территории универа. Вылетела за красивый кованный забор, как пробка, оставшаяся без мюзле, и сорвалась на бег, боясь даже оглянуться и увидеть, что за мной гоняться.

Не знаю, как долго я бежала, но, увидев автобус, подъехавший к остановке, я прыгнула в него, даже не заморачиваясь о том, куда он меня может отвезти.

И так я прыгала из автобуса в автобус, пока не добралась до стоянки с междугородними маршрутками и автобусами. Но даже там я не остановилась на одном. Из города в город я меняла автобус, выискивая только те, которые увезут меня подальше от родного места, в котором мне не было жизни.

Телефон и все гаджеты, о которых знал отец, я выбросил ещё в универе вместе с одеждой примерной девочки. На замену им я ещё месяц назад купила телефон попроще и сим-ку, которую за щедрое вознаграждение в пять тысяч для меня купил какой-то дурно пахнущий человек из перехода.

Я готовилась к этому побегу. В моём рюкзаке не только деньги, но и золото на самый черный день.

Единственное, чего у меня нет, — это конечной точки моего побега. У меня была цель сбежать, но не хватило ума для того, чтобы найти место, в котором можно будет скрыться и осесть хотя бы на первое время.

Поэтому я больше полсуток ехала в неизвестном для меня направлении, пряча лицо под капюшоном толстовки от случайных взглядов. А затем рано утром, примерно в семь часов, водитель автобуса высадил меня у развалившейся кирпичной остановки, сказав, что это конечная и дальше он никого не повезёт.

Самый рассвет. Месяц май. Солнце уже по-весеннему пригревало затекшее от долгой дороги тело. Передо мной только вспаханное поле до самого горизонта и одинокий красный трактор. За спиной гора кирпичей, которая когда-то была остановкой, а далеко за ней виднеются зеленые купола старой церкви.

Туда я и пойду, потому что больше-то и некуда.

Глава 3

Наверное, я погорячилась с тем, чтобы убежать из дома без куртки.

Хоть сейчас было только начало мая и на солнце казалось тепло, но в тени небольшого перелеска, отделяющего деревню от дороги, было достаточно прохладно. Местами под деревьями земля была охвачена инеем. Пришлось спрятать кулаки в рукава толстовки и обнять себя покрепче, чтобы не замерзнуть.

Я вышла на дорогу, в которой дырок было больше, чем асфальта. Щурясь от солнца, я шла по деревне, с опаской поглядывая по сторонам.

Вдруг папа уже пустил по всем каналам, пабликам и газетам информацию о том, что я сбежала. Не побрившись.

До сих подташнивает от той циничности, с которой он это сказал за завтраком.

На всякий случай, я поглубже утонула в капюшоне толстовки, чтобы хоть частично спрятать лицо.

Не скажу, что окружающие меня дома послужили бы отличной декорацией для какого-нибудь хоррора, но и красивыми их назвать язык тоже не повернётся. Они такие… старые. Наверное, это самое культурное, что я могу сказать о них. Кто-то, конечно, попытался украсить свой дом цветными красками, что выглядит аляписто. Кто-то обшил дом современными материала, но всё равно по соседям видно, что внутри относительно сносной обёртки с резным палисадником находится такое же старьё.

И почему в столь ранний час на улице полно людей? В основном, старики. Но они очень активные, а ещё, похоже, любопытные. Они без стеснения разглядывают меня, о чем-то переговариваясь.

Не имея конкретной цели, кроме желания поесть хоть что-то впервые со вчерашнего утра, я подошла к компании бабушек в цветастых одеждах и попыталась мило им улыбнуться.