Суши с хлебом (СИ)

— Может, вы хотя бы карты раздадите?

— А говоришь, что в «Дурака» не умеешь, — хмыкнул Матвей. Перетасовал карты и поочередно раздал. По шесть карт каждому. Достал козырь — червовую даму, и положил на неё поперёк колоду. — В общих чертах я тебе объяснил. Давай, теперь на практике. Первая игра тренировочная, потом я загоню тебя в долги.

— Я бы на вашем месте не была столь уверена. В покер я играю лучше папы. Не думаю, что ваш «Дурак» сложнее, — как и Матвей, я взяла карты в руку веером и обнаружила, что половина веера — козыри. Неплохое начало.

Мы расположились на полу в гостиной.

Я так плотно поела картошечки, что даже дышать тяжело. Думала, не смогу сесть в позу лотоса, но смогла. Правда, пришлось предварительно завернуться в плед и между ногами устроить парочку диванных подушек. Зато причинное место, так и не увидевшее сегодня трусов, осталось прикрытым.

Светильник, которым мы пользовались на кухне, разрядился. Был ещё один, но Матвей оставил его на экстренный случай. Ибо ночью может случиться всякое, особенно учитывая тот факт, что в его доме на ночь остаюсь я. Поэтому мы сидели в окружении свечей. Ни каких-то ароматических или просто красивых, а самых обыкновенных — белых и высоких. Касаться и даже смотреть в их сторону мне было категорически запрещено. Матвей сам их расставил по бокам от нас и сам поджёг. С одной стороны мы похожи на двух сатанистов во время какого-нибудь ритуала, но, с другой стороны, с ними уютнее. Особенно, когда слышишь, какой за окном свирепый ветер и как над домом грохочет гром.

— Погнали. Ходи, — коротко велел Матвей.

— Так, — задумавшись, я прикусила нижнюю губу и пробубнила для себя недавние слова Матвея. — Начать с тех карт, что попроще. Вот так.

Я положила между нами семерку крести. Кот с высоты дивана, на котором он единолично расположился, оценивающе посмотрел на карту сонными глазами, а затем выжидающе на своего хозяина.

Без какого-либо напряга, будто играя левой пяткой, Матвей положил на мою карту… десятку крести.

— Какие-нибудь десятки есть? У нас подкидной «Дурак».

— Подкидной? — переспросила я, нахмурившись. — Это типа…? — я жестами показала будто что-то подкидываю. Кот и Матвей молча переглянулись. — Не надо обсуждать с котом, что и без карт понятно, кто тут дура. Я первый раз, вообще-то!

— Смотри-ка, — усмехнулся мужчина. — Лучше меня оскорбление для себя сформировала. Хвалю. В подкидного — значит, что ты можешь подкинуть мне ещё картишек, но только тем номиналом, что есть сейчас на игровом поле. Андерстэнд?

— Натюрлих.

— Ну, так есть чё, нет?

— А козырную можно?

— Если не жалко.

— Жалко, конечно.

— Тогда бита?

— Абьюз в этой игре тоже предусмотрен?

— «Бита» говорят тогда, когда все карты отбиты и добавить нечего. А если ты продолжишь цепляться к словам, то будешь бита по-настоящему.

— Вы этого не сделаете, — произнесла я пренебрежительно и заглянула в темные мужские глаза. Яркими огоньками в них отражались свечи. На губах, обрамленных щетиной, появилась странная полуулыбка, от которой одновременно стало не по себе и по коже пустились мурашки.

— Уверена?

Мне показалось, или его голос прозвучал так, словно он был в моей голове.

— Я всегда уверена в том, что говорю.

Я не собиралась сводить с него взгляда. Тем самым бросала вызов и давала понять, что нисколько его не боюсь, хотя у самой уже встали волосы дыбом абсолютно везде.

И хоть я смотрела на Матвея очень внимательно, стараясь даже не моргать, я всё равно не заметила, в какой момент его рука поймала моё запястье, а сама я оказалась перетянута на мужские колени задом кверху.

— Нихрена себе! — только и успела я сдавленно выдохнуть.

— Согласен, — самодовольно хмыкнул Матвей, и с моей задницы плавно сполз плед, а затем через плотную ткань халата я почувствовала прикосновение мужской ладони…

— Кажется, вы перегибаете.

— Если только тебя через колено, — широкая теплая ладонь очертила полукруг по ягодице.

Внутренне я могла радоваться только тому, что он не лезет под халат. Но это нисколько не умаляло того факта, что он в принципе позволяет себе касаться меня без моего на то позволения и желания.

— Руку уберите и отпустите меня. Я кому сказала?! — я взбрыкнула, но рука на талии удерживала меня достаточно крепко. А затем, к моему облегчению, ладонь с ягодицы исчезла, но уже через секунду по ней же прилетел достаточно ощутимый шлепок. — Вы охренели?!

— Это ты, девочка, охренела, — ровно произнес Матвей. — Я, конечно, понимаю, что на правах младшей в семье тебе можно быть самой охуевшей, но это не значит, что другие люди готовы целовать тебя в жопу просто за то, что ты есть, как делает твоя семья. Научись фильтровать слова и интонации, с которыми разговариваешь с людьми, и запомни, что тебе никто и ничем не обязан. Высокомерие оставь своему отражению. Запомнила? — я стиснула зубы от злости и отвечать не спешила. И в эту же секунду по заднице прилетел новый шлепок. — Не слышу, — требовательно произнес Матвей.

— Да пошёл ты! — в этот раз я дёрнулась так, что смогла выпутаться из мужских тисков. Хотя, скорее всего, он сам мне это позволил.