Читаем Суси-нуар. Занимательное муракамиедение полностью

– Сначала я прожил три года в Европе – в основном в Греции и Италии, только на год посередине вернулся в Японию. Из Японии я уехал потому, что успех моих романов усложнил мою жизнь, мне стало физически сложно там находиться и писать дальше. Я стал знаменитым, а это очень неудобно в повседневности. Европа мне очень понравилась, там красиво и весело – но лично мне было трудно сосредоточиться на работе. В Италии меня окружали в основном итальянцы, в Греции – греки, и я постоянно ощущал себя иностранцем, чужаком, пришельцем с другой планеты. И только здесь, в Америке, это чувство исчезло. Как раз это мне и нравится в Штатах – вокруг тебя все такие же, как ты сам, можно запросто встречаться с людьми, заводить знакомства, дружить. А потому – легче всего сосредоточиться на работе. Здесь всем до лампочки, знаменитость ты или нет.


– И все же многие японцы, которые переехали в Штаты, говорят, что раньше американская культура им представлялась чем-то вроде фантазии – такой большой веселый бунт против родителей, традиций и так далее. А реальность оказалась гораздо жестче. У вас не было шока или хотя бы удивления от того, что вы пережили в американской реальности?

– Да, было немного. Самое ужасное в Америке – это бытовой криминал. Здесь практически каждый день встречаешься с преступностью, с ненавистью одного человека к другому. Конечно, все это есть и в Японии, но там это хотя бы не так очевидно. Столько оружия у простых людей – для Японии это просто немыслимо! А для большинства американцев это естественно, как неотъемлемая часть жизни. Они, конечно, понимают, что это страшно и опасно, но смиряются с этим по принципу «а куда деваться?»… И еще я заметил, что очень многие американцы любят учить других, как следует жить на свете. Возможно, потому, что привыкли побеждать, не знаю. Все-таки, за исключением Вьетнама, вы, как правило, выигрывали любые войны и споры, в которые вас затягивало… Большинство американцев на личном уровне – очень добрые люди. Но они слишком часто уверены в собственной правоте. А это порой приводит к заносчивости и неадекватной оценке того, что происходит на самом деле.

* * *

В 1998 году Мураками отбирает 24 любимых джазовых суперхита для двойного компакт-диска – звукового сопровождения к сборнику своих размышлений о западной музыке под названием «Портреты в джазе»92. Вот эти произведения:

Disc 1 (13/05/1998):

1. «Bloomdido» – Charlie Parker

2. «Jitterbug Waltz» – Herb Geller

3. «No Problem» – Art Blakey

4. «Move» – Stan Getz

5. «My Foolish Heart» – Bill Evans

6. «Rocks in My Bed» – Duke Ellington

7. «These Foolish Things» – Ella Fitzgerald

8. «Out There» – Eric Dolphy

9. «Shiny Stockings» – Count Basie

10. «Sometimes I’m Happy» – Nat King Cole

11. «Dizzy’s Blues» – Dizzy Gilespie

12. «Jackie-ing» – Thelonious Monk

13. «Louise» – Lester Young


Disc 2 (20/06/1998):

1. «When You’re Smiling» – Billie Holiday

2. «Moonlight on the Ganges» – Benny Goodman

3. «I’m Comin’ Virginia» – Bix Beiderbecke

4. «What Is There to Say» – Gerry Mulligan

5. «It’s You or No One» – Dexter Gordon

6. «A Ghost of a Chance» – Chu Berry

7. «West End Blues» – Louis Armstrong

8. «Breakfast Feud» – Charlie Christian

9. «Singing the Blues» – Bix Beiderbecke

10. «Walkin’» – Miles Davis

11. «I Can’t Get Started» – Billie Holiday

20

Матрешка: перезагрузка. «Хроники Заводной Птицы»

«Хроники» неохватны.

И дело даже не в объеме. Пожалуй, самое сложное в разговоре о них – не растечься по бескрайним просторам, которые они открывают сознанию, а также не «зависнуть» от тщетности попыток описывать их категориями привычной литературы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мураками-мания

Игрунка в ночи
Игрунка в ночи

Никто не скажет о предлагаемой вашему вниманию книге лучше, чем сам автор – наиболее знаменитый мастер современной японской литературы:«Ультракороткие рассказы (вероятно, это странноватое название, но другого мне не приходит в голову) этого сборника на самом деле были написаны для серии журнальной рекламы. Первая часть – для марки одежды «J. Press», вторая – для перьевых ручек «Паркер». Хотя, как видите, содержание рассказов совершенно не связано ни с одеждой, ни с перьевыми ручками. Я просто написал их по собственному вкусу, Андзай Мидзумару сделал для них иллюстрации, а рядом с ними в журнале как-то виновато опубликовали рекламу товара. Серия рассказов для «J. Press» печаталась в журнале «Men's Club», серия для ручек – в журнале «Тайе». Не знаю, насколько эффективными они оказались с точки зрения рекламы, – и, честно говоря, даже думать об этом не хочу».Впервые на русском.

Харуки Мураками

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное