Суть островá

Та «простецкая» вечеринка у Чилли Чейна здорова изменила мою и нашу с Шонной жизнь: Шонна ворвалась, наконец, в будни большого света, стала желанным и весьма переборчивым автором для всех бабилонских и иневийских «глянцев», а я — я тоже вынужден был вступить на карьерный эскалатор, вознесший меня над былыми равными и старшими товарищами, Кохеном, Бетолом… Одно тянет за собой другое: похвастался перед стариками возобновленным знакомством с нашим «суперстаром» Чейном, Яблонский тотчас извлек из этого знакомства практическое применение, сосватал моего папашу инвестором в телепостановку, а Чилли Чейна — главным романтическим героем туда же… Как это ему удалось — не знаю, Яблонски вообще имеет на отца немалое влияние… То есть, и киношно-телевизионный мир стал мне каким-то боком близок, если и не эмоционально, то по делам. Так вот, на той вечеринке Ванда Вэй положила, что называется, на меня глаз, и Шонна это заметила. Заметив — у Шонны легко хватило на это ума — она ничем и никак не проявила этого на людях, но дома устроила мне «сцену у пруда»: дескать, мол, не давал бы повода — не строила бы глазок, не ворковала бы в ухо, не ржала бы как лошадь… как старая похотливая кляча!.. Ты ей дал повод! Наплевав на меня!

— Ши, дорогая… — Честно скажу, я даже растерялся от столь бурного наката по столь ничтожному поводу. — Ши, послушай меня…

— Ты геронтофил, да? Скажи, любишь бабушек?

— Ши, не стоит быть такой вульгарной, прошу тебя. И кстати говоря, она вовсе не старуха.

— Ей сорок восемь! Это она вульгарна, не я!

— Сорок три, не преувеличивай.

— Даже сорок девять! А выглядит вообще на семьдесят! Как ты мог…

— Сорок три. Что — я мог??? Я ее не охмурял и за сиськи не лапал, свидание не…

— У нее и сисек нет!

— … не назначал. Тебе не идет грубость. И она не старуха, и она не ржала, и не ворковала. Зачем она мне, когда ты есть? — Тут я сказал привычную правду, но уже не всю… увы… В Ванде, несмотря на ее сороковник с хвостиком, целый океан шарма, холеной свежести мультимиллионерши и еще что-то такое… женское… А Шонна — чем дальше, тем чаще ссылается на головную боль и усталость. Классика семейной жизни, называется. Это при том, что со времен тетки из универсама, у меня было только две скоротечных случайных связи, с интервалом в два года… без любви, но с обязательным использованием презервативов… Одна и другая — с практикантками, которых по линии мин\'юста иногда навязывают нам на стажировку.

И уже год, как я не сотворил ничего нового в своем компьютерном «городе», только отшлифовывал до обстругивал ерунду по мелочи, ссылаясь перед самим собой — почти как Шонна в постели — то на усталость, то на дела, то на отсутствие вдохновения…

С легкой руки Чила, и Ванда доверила охрану своего основного, загородного, жилища нашей «Сове», а встречу назначила в ресторане, очень дорогом и малодоступном для прессы. По телефону сказала только, что дело для нее весьма важное. Важное — так важное, встретимся, в четырнадцать ноль ноль, столик заказан. Я был уверен, что посещение «Летучей улитки» влетит мне в копеечку, но сокрушительно ошибся: чайничек «каркадэ» для Ванды и чашечка жидкого «американо» для меня, — итого на сумму сто двадцать талеров! Я за такие деньги могу уверенно пообедать в скромном ресторанчике «Узалива», вдвоем, хотя и без вина. А здесь — ай да улитка! Сто двадцать талеров за несколько глотков неалкогольной жидкости, с ума сойти. Но я испытал чуть ли ни катарсис, оплачивая счет, потому что настраивался на полноценный обед тысячи в три, в четыре… А сто двадцать талеров я смело опущу фирме в зоб, оприходуют как представительские расходы, здесь проблем не будет. И не было, разумеется, и оприходовали.

Если взглянуть ретроспективно — можно задать вполне резонный вопрос: какого хрена я заранее готов был вывалить столь нешуточные бабки за обед, пусть и в обществе легенды отечественного подиума и кинематографа, если бизнес не требовал от меня этого, и если я не собирался разворачивать обеденное общение в некую иную плоскость? Стоило только беспристрастно оценить логику моих намерений, как все стало бы на свои места в моей черепной коробушке… Да… Задним умом все мы крепки, а тогда я с легкой душой сунул для будущего отчета чек в бумажник, и поехал «на место происшествия», то есть, домой к Ванде, искать там НЛО и привидения…