Суть островá

Вечная, неистребимая гадость в мире — это торговцы марафетом. Хоть в ведре их топи, хоть стреляй без суда и следствия — новые и новые подрастают… Сами коматозят и других за деньги угощают… И в этом бизнесе им, уличным маркетологам, не нужно никого выслеживать, да на иглу специально подсаживать, как об этом в умных и желтых газетах пишут, этим никто и не занимается. А только каждый, кто распробовал, спешит поделиться своим счастьем с друзьями и товарищами: круто, улетно, приятно и недорого! На первых порах оно действительно приятно и недорого… Но, опять же, не потому недорого, что коварные торговцы новичка вовлекают низкой ценой, а потому, что наркота имеет свойство давать привычку а-ля Мидас: прежняя доза постепенно теряет силу кайфа и ее надо увеличивать… В случае, например, с героином, увеличение необходимой дозы доходит до пятидесятикратного. А то и выше. Но удорожание удовольствия произойдет не сразу, чуть попозже… Подсевший агитатор пока еще сохраняет пристойную внешность и уверенность в своих силах, как такому не поверить и самим не попробовать? Это потом уже «сирена» теряет человеческий облик и за дозу продаст себя самого и с себя все, кроме штанов, потому что они не раз уже обоссаны и обосраны, потеряли торговый вид… Но тем, кого он сагитировал, поздно показывать и его, и штаны, в виде наглядного пособия, потому что слушатели уже сами подсели крепко-накрепко, ломом не сковырнуть… И сами агитируют новобранцев. И торгуют, наваривая себе на дорогой раскумар.

Но у каждой медали есть своя оборотная сторона: мир этот гнилой, зыбкий, и любая конкретная шайка торговцев наркотиками — слаба, ибо состоит из наркоманов, подонков, трусов и иных дешевых личностей. Каждую по ветру развеять — невелика проблема. С явлением же справиться — извините, это не моя задача. Но и мне одному, без помощи «Совы», данную конкретную тему не поднять, все-таки — банда, это не один и не два трухлявых торчка.

Да я и с самого начала не собирался в одиночку геройствовать.

Итак, вторник. Я иду четким, изученным недругами маршрутом, и слегка мандражирую: вдруг они сразу возьмут быка за рога и не мстя, не тешась, — просто завалят меня из длинного ствола с большого расстояния… Вероятность этому весьма невелика, но все ж таки отлична от нуля и я беспокоюсь… Хотя, с другой стороны, квартальный наш предупредил, что в этот час никаких полицейских патрулей в округе не будет, за это хорошо заплачено. И его не будет, но по другим причинам. Бюрократического свойства. Тем не менее, он все же постарается побыстрее разделаться с управленческими крысами и хотя бы сегодня подстраховать. Но все дни он быть на стреме не в силах, дел — реально по горло. Мне хочется верить в его причины бюрократического свойства и я верю. Более того, я постарался убедить, что именно его присутствие сегодня было бы лишним. Все ништяк, господин старший лейтенант, все учтено. Все что обещано — сбудется. Удачи всем нам.

На том и поладили.

Так вот, раз полицейского патруля не будет, значит, немедленной заказной смерти тоже не должно бы быть, потому что подкупленные патрульные без колебаний превратятся, как минимум, в осведомителей следствия, а то и в свидетелей, если запахнет жареным… А вот показательная расправа с гражданином, не принадлежащим к лягавскому сословию, она может быть списана в обычную уличную хулиганку, которая ни на волос не способна ухудшить печальную статистику винегретного района. На его улицах каждый день и каждую ночь повреждается столько членов всяких-разных…

Иду я, минут за десять до звонка об окончании занятий, а там, возле баскетбольной площадки, уже два мотора меня дожидаются: один старый знакомый драндулет «Север» с подбитой фарой, другой, конечно же, Кадиллак. Но не тот, который я однажды видел на заправке, из-под двух избитых мною гангстеров, а другой, тоже гангстерский. (Кто и когда, кстати, ввел среди ганстерья кичливую моду на «кадиллаки» — наверное тайна, не ведомая даже Богу…) Набитый как пушерский бумажник, только вместо мелких купюр в нем — мордовороты, пять экземпляров. Я их сосчитал, когда они из мотора повылазили: четверо битюгов с битами и стволами и один невысокий чернявый, морда широкая и плоская, Перейра старший. Стволы — это чтобы мой ствол нейтрализовать на стадии извлечения из недр одежды, а биты, чтобы, понятное дело, меня ими избивать. У самого Перейры в руке пистолет-пулемет системы ПАСАМ (это я уже потом рассмотрел), довольно хреновенький, но кашляет настоящими пулями…

Все это, конечно, ни от кого не скрывается, все напоказ, чтобы смотрели и боялись, и восхищались, и думали, прежде чем…

Они направляются ко мне, зловещие негодяи, явно с нехорошими, а то и преступными намерениями, я же, напротив, замедляю шаг и даже останавливаюсь. Кровь в висках не шумит — ревет!.. Но я сдерживаюсь, я спокоен…