Суть острова

Олга Бунаго из Иневии, старуха-аристократка, для которой агентство «Сова» в моем лице однажды решало эзотерическую проблему, – это дама такого уровня геральдической знатности, что любому из нашего пресловутого «бомонда», не исключая и высший политический, который при Дворце, глазом не моргнув, даст от ворот поворот – «не примет» – и любой покорно утрется, не особенно-то и опозоренный в глазах остальной части нашего Большого света, вскормленного в условиях республиканской демократии и абсолютного равенства сословий, потому что в сравнении с маркграфами Бунаго, даже королевская семья Виндзоров во вражеской Британии – всего лишь худородные выскочки, корнями из мелких немецких князьков. А я – как раз тот непрактичный парень, который довольно близко общался с графиней и даже заклинал в ее доме призраков, но не озаботился закрепить престижнейшее из знакомств… Однако, хватило и сей мимолетной малости, поддержанной, правда, личной дружбой с Чилли Чейном, чтобы в «высоком шоу-свете» нас с Шонной приняли как равных. Эта моя история, рассказанная на «простецкой» вечеринке, имела успех и породила кучу подражателей среди знаменитых домовладельцев… Кстати, Чил обманул меня бессовестнейшим образом: плохо одетой гопоты, из числа обитателей богемного олимпа, набилось к нему в дом преизрядно: человек с полсотни единовременно шлялось там, жрущих, пьющих и блюющих, от стола к столу, от бассейна к оранжереям и спальням… Но все обещанные Чилом знаменитости, отечественные и зарубежные, а также и многие другие, не менее известные, на той вечеринке были. Ну о-о-очень простые и свойские люди, когда поднажрутся… Я не ропщу на великосветские нравы, ничуть, потому как на наших «совиных», обычных корпоративных вечеринках, особенно ближе к утру, волшебнице Цирцее тоже было бы нечего делать среди полного свинства. Я отвлекся.

У Ванды Вэй в городской квартирке завелись привидения, которых она попросила меня, как человека в таких делах опытного, изгнать.

С чего начинается бесплатное камлание в доме хорошенькой женщины, если шаман – привлекательный мужчина? Правильно, с чаепития. Или кофепития, это безразлично. Дама демонстрирует наряды, макияж, гостиную (реже – кухню), умывальник, посуду, коврики и прочие элементы домашнего уюта, должные свидетельствовать о безупречном вкусе, светских манерах, способности из любых подручных средств свивать…

– Быть может, вы снимете пиджак? Я почему-то недолюбливаю «кондишены» в доме, предпочитаю терпеть жару…

– Если позволите, то – да, жарковато.

Пиджак – такая броня, которой лучше не лишаться, если хочешь сохранить деловую атмосферу и дистанцию, любой желторотый знает это правило… Эх…

– Нет, Ванда, нет, спасибо, я на работе не пью. Чай – другое дело.

– Ах, да, вы правы, Рик. Мы же еще не условились об оплате по предстоящей работе. Надеюсь, цена не будет сл… Хотя – что я такое говорю: чтобы избавиться от этого ужаса, я готова на все… Почти на все.

Господи помилуй! Где она набралась этих киношных сюсявостей? Только что, в моторе еще, была абсолютно вменяемой и остроумной женщиной… А глаза-то какие нахальные… Призраков она боится…

– Не смотрите на меня так уничтожающе, Рик, я действительно боюсь привидений и призраков, и они действительно у меня есть. Вот смотрите: сейчас свет в прихожей погаснет…

И свет действительно сам собой вырубился, но я не сказать чтобы изумился этому, потому что фотоэлементов навидался и в офисной жизни, и в собственной квартире.

– Надо же – погас, как вы и предсказывали!

– Не смейтесь, прошу вас. Молоко наливайте сами, на свою мерку, я боюсь совершить оплошность. Думаю, пока мы с вами пьем чай, все прояснится и вы поймете, о чем я говорю.

Немного погодя, свет в прихожей действительно зажегся, самопроизвольно.

– Вот, видите!

– Прислуга, домашние животные…

– Нет, я одна. А животные – дома, за городом.

– Угу… А крысы? Шучу, шучу, неудачно шучу. Сейчас мы изгоним вашего призрака, если не навсегда, то на некоторое время.

– Нет, нет, нет, мне нужно, чтобы навсегда!

– Зависит только от вас и вашей домработницы. Будьте добры, чистую, чуть влажную тряпочку?

– Тряпочку? – Ванда смотрит на меня во все глаза, и я не могу разобраться в этой томной бабской зелени, опушенной длиннющими ресницами: играет она, или впрямь простодушничает. – Большую?

– Размером с носовой платок.

Ванда уходит в недра квартиры, впрочем, это недалеко, в спальне, примыкающей к гостиной, где меня принимают как дорогого гостя, и выносит белоснежный платочек с монограммой: VW. Не знаю уж, сорок три ей, сорок девять, – но выглядит она обворожительно, и никак не старше на вид моей Шонны, хоть в лупу ее рассматривай с интимных расстояний. О-о-о… если бы только моя дорогая проведала, что я их сравнил по-мужски… с той, которая… она бы меня уничтожила…

– И табуретку попроще, чтобы я мог встать на нее ногами. Банкетка не подойдет, нет.