Суть острова

Два месяца Сигорд жил на новом месте, ничего не зарабатывая, а только тратя, и к середине мая почти обезумел от собственного мотовства. Пятьсот десять талеров вылетели из карманов только в уплату лендлордихе Пате, на бытовое обустройство ушло еще двести. Гардероб обновил – нитяные перчатки, да штаны с курткой, да теплые ботинки… Трусы, носки – по две пары… Шарф дешевый по случаю, шапка вязаная вообще даром досталась. Семьдесят талеров на тряпки ушло. Регулярный прием пищи – два, а то и три раза в сутки – двести талеров. Двести талеров на жратву, мама дорогая! Да раньше он пил на меньшие суммы! Итого за семьдесят пять дней проживания: девятьсот восемьдесят талеров! Именно что проживания – прожился, а не нажился. Сто двадцать талеров он срубил случайными заработками, из них бутылок на полтаху, то есть, сто бутылок собрал за семьдесят пять дней. Сто двадцать отнять от девятисот восьмидесяти – получится восемьсот шестьдесят. А в кассе убыль – восемьсот семьдесят два. Ну и куда, спрашивается, девались двенадцать талеров? Уворовать, вроде бы, никто не мог, стало быть, утекли меж пальцев, а то и вовсе потерялись из дырявых карманов. Разиня. Нет, дырок в карманах нет у него ни единой: Сигорд не шутя следил за прочностью одежды, редкий вечер иголке с ниткой не находилась новая работа: каждый шовчик, каждый рубчик, каждый сантиметр подкладки в куртке, в штанах… Глаза под вечер слезятся, так он и на ощупь ничего не пропустит. Вот, кстати, куда три талера-то закатились: новые катушки с нитками, иголок набор, наперсток и увеличительное стекло! Минус три – осталось девять невесть куда улетевших учетных денежных единиц. Раззява, транжира, лопух.

Сигорд порадовался тому, что за две минуты размышлений сумел сократить дефицит баланса в своем гроссбухе, но… Может быть он и не тратит особенного лишнего, однако расходует не просто деньги, а невосполняемый ресурс. Типа того, что наскочил чувак на золотую россыпь, черпает из нее горстями и лотками, живет не тужит – и все вроде бы суперзамечательно… как вдруг россыпь-то на исходе! Дальше что? Вот именно, вот он проклятый вопрос: где взять денег??? Да не просто бы добыть котлетку полусотенных или сотенных, а чтобы всегда, чтобы как прилив и отлив: каждый день, регулярно, до конца жизни! И чтобы вволю! Но сейчас бы и котлетка не помешала. Где взять эти проклятые золотые копи и рудники? Где? Все деньги – стервы.

Каждое утро Сигорд начинал с чая: за кружечкой горячего он себя настраивал на результат: сегодня, обязательно сегодня он найдет и придумает! Свалка велика, снега не предвидится, только искать и искать, находить и придумывать… Но дни шли за днями, вот уже устойчивый иней по утрам, а все придуманные варианты оборачиваются пшиком, а то и убытками. Сигорд однажды надыбал на свалке древесностружечные плиты, уговорил шофера, разгружавшегося рядом, довести груз до специального пункта, заплатил два червонца, угробил три часа времени, а в итоге и плиты не приняли, и денег лишился. Плиты пришлось бросить прямо на месте и древесные старьевщики из пункта, естественно, присвоили плиты за бесплатно…

Сигорд споткнулся и чуть было не разбил в кровь лицо о мерзлый грунт, но спас, а руки все же поцарапал, левую – так в кровь, теперь саднить будет. Вчера на этом же месте все в грязь растаяло, сегодня – камнем стоит и солнца не боится. В середине мая солнце, может быть, и светило, но уж никак не грелка. Сигорд носовым платком тщательно стер грязь с руки, он был бы готов и зализать ранку, лишь бы не воспалилась и так далее (Сигорд обремененный великим количеством старых болей и болячек, стал панически бояться появления новых), но во рту пересохло – надо было еще на завтрак кружечку принять… Что это за гроб на колесах, мама дорогая?! Военный грузовик-самосвал называется. Хорошо бы стратегическую ракету сюда бы вывалили: он бы на одном металлоломе поднялся бы в деньгах до конца года…

– Что привез, служивый?

– Да… мусор всякий. Ты здесь смотритель, батя?

– Да, – немедленно соврал Сигорд, – а что?

– Куда разгружать-то? Я здесь первый раз, никто ничего мне не объяснил, кусок – вообще пиво побежал пить. «Куда-нибудь, – говорит, – сбросишь. Сам, – говорит, – сообразишь». Идиот!

– Кто побежал пиво пить?

– Унтер мой. – Солдат был явно неопытен, первогодок, но гнусавил и отплевывался как бывалый. – Так куда валить?

Сигорд вспомнил собственную далекую солдатчину, воровато осмотрел пустой горизонт:

– Валят в штаны. Смотря что привез. Пыль-грязь там? Или тряпки, или железо?

– Всего помаленьку. Сапоги, ботинки, противогазные сумки без противогазов, вещмешки «бэу»…

– А, понял. Это вон туда! – Сигорд показал на твердый и плоский кусочек местности, на краю небольшого искусственного обрыва, чтобы было куда сбрасывать рассмотренное и забракованное.

– Сюда?

– Да. И постарайся вытряхивай не единой кучей, а чуточку отъезжая, чтобы ровным слоем высыпалось, понял?

– Угу.