Суть острова

– Возьми же, мне пора. – С этими словами Весна наклонилась к человеку, вложила ему в пальцы трепещущий свет, наклонилась еще, приблизила свое прекрасное лицо к его лицу, мятому и грязному и… Какой волшебный аромат… Человек потом вспоминал и не мог вспомнить – был поцелуй или не был? Или был?.. Никак не вспомнить. Он тоже хотел поцеловать ей руку, но не успел набраться храбрости – она выпрямилась и побежала дальше, легко перепрыгивая препятствия в виде кустов, мусорных куч, обломков строительных конструкций и прочего околочеловеческого ландшафта. Вдруг остановилась, обернулась и помахала ему рукой издалека… И нет ее…

Человек опустил взгляд – рука пуста, только пальцы в щепоти покалывает… Нет, не больно, а напротив, приятно как-то, словно… Человек напрягся умом, чтобы подобрать слова, описывающие радость в пальцах, принявших подарок от самой Весны… Но мысль его вдруг свернула на прежний путь… И споткнулась. Нет! О, нет! Нет, не будет никакого самопогубления! Я жив, я Весну видел, я говорил с ней, ее подарок со мною, и… я тоже вспомнил свое… Я никогда его не забывал.

Меня Сигорд зовут.

Глава вторая В которой главному герою приходится трудно. Однако он уверен, что у волков, у братьев наших меньших, даже в самую лютую пору, никогда не опускаются руки

Целый день до вечера Сигорд не пил и не ел и только к вечеру почувствовал жажду. От залива он без остановки бежал, спотыкаясь, к себе домой, чтобы огородиться от внешнего мира, чтобы никто не помешал ему вновь и вновь вспоминать дивную встречу, мгновение за мгновением переживать его и плакать теперь уже счастливыми слезами…

Бежал… Это так думалось, что бежал, а на деле – неуклюжая трусца, вот и все, на что он был способен. В легких пожар, почки ноют и колени разболелись… Но это все ерунда, абсолютная ерунда! Сигорд, человек обретший имя, брезгливо поворочал матрас, накидал сверху тряпки, которые он использовал ночами вместо одеяла, осторожно завалился на лежанку и принялся мечтать, вспоминать… Раз за разом, словно понравившуюся пластинку, десять раз, двадцать, тридцать – и все мало… Слезы ручьем – специальную тряпку для них, которая почище… И головная боль куда-то подевалась. Весенние сумерки мягко упали на город, Сигорд очнулся и попытался кашлянуть пересохшим горлом. Надо же, даже попить из корытца забыл! Сигорд утолил жажду привычно, из ручного ковшика и подумал вдруг, что пить можно и из стакана, либо из кружки. Даже нужно, и отныне, с завтрашнего дня он так и сделает: только из посуды. Жаль что лягавый погубил его «телескопчик», но и бог с ним, со стаканчиком, от соблазна-то и подальше. Он на свалке видел кружки, эмалированные, алюминивые, – взять, очистить и все.

Глина плохо счищается, да еще холодную водою… И зачем?

Да хоть цемент, черт побери! Хоть цемент – времени у него много, отскоблит! Затем, что не скотина!

Вода была холодна, и человек опять надолго закашлялся, а когда приступ боли в груди прошел, он уже спал, и Дому померещилось, что в эту ночь неподвижный скрюченный человечек… – как его там – Сигорд?.. – спал без кошмаров и с улыбкой.

И пришел новый день, и почти половину его Сигорд потратил на поиски эмалированной кружки. Будто назло, свалка предлагала вещи несвоевременные, но любопытные, даже полезные, как то: открывашка для бутылочного пива (берем, консервы вскрывать, не пиво), пластмассовая шкатулочка под визитки (нет, это потом, когда конкретно понадобится – придет сюда и опять найдет), пустая целая бутылка, и еще одна… Надо брать! И Сигорд взял, конечно, и бутылки, и открывашку, и даже вернулся за визитницей… Но потом опять ее выбросил – никчемушный хлам… Не успел оглянуться Сигорд, а руки, карманы и полиэтиленовый пакет забит всяким дерьмом – «на пригодится»! И действительно, все это может пригодиться, включая галоши и проволочную вешалку для одежды, а кружки как назло – нигде и никакой! Нет, он ее найдет!

Рядом с Сигордом рылись в мусорных и полупомойных руинах другие оборванцы, вроде как старожилы. То вдруг один забубнил, что «здесь все схвачено» и «вали отсюда перебежками», то другой взялся брататься и намекать на «проставку» за «прописку», но Сигорд был опытен, он разбирался в людях и обстоятельствах, среди которых ему пришлось жить все эти годы: первого он шепотом пригрозил почикать, кишки наружу выпустить, поскольку тот выглядел безопасным дохляком, хуже Сигорда, а второго попросту проигнорировал с разговорами, да еще взялся выхватывать у того из под носа всякую дребедень, как бы оттирать – тот, второй, сам и отстал, старушечьим голосом сипя себе под нос угрозы и вероятно, проклятия – Сигорд не вслушивался…