Суть острова

Сигорд споткнулся и чуть было не разбил в кровь лицо о мерзлый грунт, но спас, а руки все же поцарапал, левую – так в кровь, теперь саднить будет. Вчера на этом же месте все в грязь растаяло, сегодня – камнем стоит и солнца не боится. В середине мая солнце, может быть, и светило, но уж никак не грелка. Сигорд носовым платком тщательно стер грязь с руки, он был бы готов и зализать ранку, лишь бы не воспалилась и так далее (Сигорд обремененный великим количеством старых болей и болячек, стал панически бояться появления новых), но во рту пересохло – надо было еще на завтрак кружечку принять… Что это за гроб на колесах, мама дорогая?! Военный грузовик-самосвал называется. Хорошо бы стратегическую ракету сюда бы вывалили: он бы на одном металлоломе поднялся бы в деньгах до конца года…

– Что привез, служивый?

– Да… мусор всякий. Ты здесь смотритель, батя?

– Да, – немедленно соврал Сигорд, – а что?

– Куда разгружать-то? Я здесь первый раз, никто ничего мне не объяснил, кусок – вообще пиво побежал пить. «Куда-нибудь, – говорит, – сбросишь. Сам, – говорит, – сообразишь». Идиот!

– Кто побежал пиво пить?

– Унтер мой. – Солдат был явно неопытен, первогодок, но гнусавил и отплевывался как бывалый. – Так куда валить?

Сигорд вспомнил собственную далекую солдатчину, воровато осмотрел пустой горизонт:

– Валят в штаны. Смотря что привез. Пыль-грязь там? Или тряпки, или железо?

– Всего помаленьку. Сапоги, ботинки, противогазные сумки без противогазов, вещмешки «бэу»…

– А, понял. Это вон туда! – Сигорд показал на твердый и плоский кусочек местности, на краю небольшого искусственного обрыва, чтобы было куда сбрасывать рассмотренное и забракованное.

– Сюда?

– Да, И постарайся вытряхивай не единой кучей, а чуточку отъезжая, чтобы ровным слоем высыпалось, понял?

– Угу.

У Сигорда затряслись подколенки: привезенный груз понравился ему с первого же загляда в кузов, а сейчас, видя сваленное, он вдруг понял, что видит нечто очень и очень напоминающее долгожданный шанс.

– Батя, а закурить не найдется?

– Держи, сынок. Но у меня без фильтра.

– Нормально. А можно парочку?

– Да бери всю. – Сигорд протянул воину наполовину еще заполненную пачку. – Бери, бери. Я только возьму одну, чтобы до обеда хватило, а там себе новую куплю.

– Вот спасибо, батя. Так я поехал?

– Езжай. Да, и когда повезешь опять… Будешь возить?

– Ну наверное, там еще до хрена…

– Вот, прямо сюда и сваливай. Сюда, сюда и вон туда, – Сигорд показал рукой. – понял?

– Угу. По всей этой стороне, с заездом отсюда, так?

– Точно. А где там? Ты говорил, что там еще до хрена?

– А! Это у нас часть переводят из города и всю рухлядь из складов истребляют. В печках палят, выбрасывают, сюда возят. Что получше – начальство себе ворует. Такие палатки себе отхватили! Брезентовые, четырехместные, восьмиместные… Мой кусок две таких стыбзил, я ему сам возил – так хоть бы пивом угостил, в натуре, – фига!

– Погоди, это унтер с вашей базы? Брукс?

– Нет, моего Киррога зовут.

– А-а. Ну, с Богом, сынок, еще увидимся… Ты сегодня будешь еще рейс делать?

– Не-ет. Все на сегодня, мне сейчас за куском заехать, потом обед – и на стройку, руберойд возить.

– Значит, если меня не будет – вот сюда сбрасывай. Хорошо? – Солдат опять кивнул, бибикнул на прощание, мотор взревел – и Сигорд остался один посреди нежданного и многообещающего клада.

В одиннадцать утра, на исходе мая, световой день еще только-только входит в полную силу, а уже и до вечерних сумерек осталось не далеко. Однако, времени хватает, времени всегда хватает, если есть терпение и усердие. Но если есть терпение, то и удача никуда не денется, обязательно затрепещет в неводе – знай, вытаскивай, только не надорвись с уловом!

Великое множество вдрызг стоптанных кирзовых сапог – куда их, спрашивается? Только и осталась в них воинского, что слабый гуталиновый запашок. Пусть догнивают в овраге, туда их. А это что? Угу, противогазные сумки. Батюшки мои! Сколько их! – Сигорд распотрошил один тюк, пересчитал примерно, потом потыкал пальцами в сторону похожих тюков: да тут можно все вооруженные силы страны обрядить в это зеленое холщовое тряпье… Пусть лежит где лежит. Вот тебе и клад, себе не рад! А это что? – Сигорд с любопытством раскрыл ящик – пуст. А сам ящик – просто загляденье: прочный, без щелей, на железных защелках. Сигорд приподнял один, повертел в руках, взвесил… Черт возьми! Оставлять-то жалко, хоть с собой бери! С отделениями, ядрена вошь! Хорошо бы придумать, как его использовать… Сигорд со вздохом отложил ящик на мягкую рухлядь – бросать на мерзлую землю рука не поднялась. Еще что? Кружочки, типа, из текстолита или эбонита, сплошные твердые кружочки, диаметром сантиметров семь с половиной – восемь, толщиной… миллиметра два. На хрена они? Не понять, зато их много. Но россыпью. А, нет, вон и в связках лежат. Сигорд поднял с земли запакованный двадцатисантиметровый цилиндр. Тяжелый, зараза… Но вид товарный, только продавать некуда и некому…