Суть тантры

У священника, политика или школяра нет надежды даже в следующей жизни! Но вы можете отказаться быть священником, политиком, школяром в любой момент, и надежда есть. Но нет надежды у священника, нет надежды у политика и нет надежды у школяра. Я в этом категоричен. Даже в следующей жизни, и в следующей, и последующей — никогда. Я никогда не слышал, чтобы хоть один священник достиг нирваны, никогда не слышал, чтобы хоть один политик когда-либо встречал Бога, и никогда не слышал, чтобы какой-либо школяр когда-нибудь стал осознающим и мудрым. Нет, это невозможно.

Школяр верит в знания, а не в познание. Знания — от внешнего, познание исходит изнутри. Школяр доверяет информации: информация продолжает накапливаться, она становится тяжелой ношей, но изнутри не растет ничего. Внутренняя реальность остается той же, такой же невежественной, как прежде.

Политик ищет власти: это путешествие эго. А те, кто приходят, не эгоисты, а скромные люди. Эгоисты никогда не приходят; они не могут прийти из-за своего эгоизма. Эго — величайший барьер между вами и Богом, единственный барьер. Поэтому политик не может прийти.

А священник... священник очень коварен. Он пытается стать посредником между вами и Богом, а он совсем не знает Бога. Он самый большой обманщик, самый большой мошенник. Он совершает величайшее преступление, которое может совершить человек: он притворяется, что знает Бога; и не только это — еще он сделает Бога доступным для вас, вы придете и последуете за ним, и он поведет вас к предельному. А он ничего не знает о предельном! Он может знать ритуал, как провести службу, но он не знает предельного. Как он может вас вести? Он слепец, а когда слепой ведет слепого, оба падают в яму.

Нет надежды у священника, нет надежды у политика, нет надежды у школяра, но у вас, Ананд Теджас, она есть. Вопрос от Ананд Теджаса. Для вас есть надежда, полностью, вся.

И это не вопрос времени. Вам может быть пятьдесят шесть, или семьдесят шесть, или сто шесть — это не важно. Это не вопрос возраста, потому что это не вопрос времени. Для того, чтобы войти в вечность, подойдет любой момент, потому что ты входишь здесь и сейчас! Какая разница, сколько тебе лет: пятьдесят шесть или шестнадцать? Шестнадцатилетний должен войти прямо сейчас, и пятидесятишестилетний должен войти прямо сейчас, оба должны войти прямо сейчас. И шестнадцать лет не помогут, как не помогут и пятьдесят шесть. Проблемы одного и другого различаются, это я знаю. Когда шестнадцатилетний юноша хочет войти в медитацию или в Бога, его проблемы отличаются от проблем человека, которому пятьдесят шесть. В чем их различие? — если вы окончательно их взвесите, то различие окажется не качественным, а количественным.

У шестнадцатилетнего всего шестнадцать лет прошлого, поэтому он в лучшем положении, чем тот, кому пятьдесят шесть; у того пятьдесят шесть лет прошлого. Ему придется отбросить большой груз, много привязанностей: пятьдесят шесть лет жизни, много опыта, много знаний. Шестнадцатилетнему не так много придется отбрасывать. Его ноша мала, у него меньше багажа, маленький портфельчик — просто школьный портфель. Пятидесятишестилетний имеет большой багаж. Так что молодой находится в лучшем положении.

Есть и другое: у старика нет больше будущего. Пятидесятишестилетнему, если он собирается дожить до семидесяти лет, осталось только четырнадцать — больше нет будущего, больше нет воображения, больше нет мечтаний. Осталось немного. Смерть подходит. У шестнадцатилетнего долгое будущее, много воображения, много мечтаний.

У молодого прошлое мало, а будущее огромно; у старика прошлое огромно, а будущее мало. В целом, это одно и тоже: семьдесят лет, обоим придется отбросить семьдесят лет. У молодого в прошлом шестнадцать лет, остающиеся годы в будущем: будущее, так же, как и прошлое, придется отбросить. Таким образом, при окончательном подсчете, нет никакой разницы.

У вас есть надежда, Ананд Теджас. А так как вы уже задали этот вопрос, значит, работа уже началась. Вы уже стали бдительным в отношении своего священника, политика, школяра — это хорошо. Осознавать болезнь, знать, что это такое — это уже половина лечения.

И вы стали саньясином, вы уже сделали шаг в неизвестное. Если вы собираетесь быть со мной, вам придется сказать “прощай" своему священнику, своему политику, своему школяру. Но я уверен, что вы это сможете, иначе вы бы даже не спросили об этом. Вы почувствовали, что это бессмысленно: все, что вы делали до сих пор, бессмысленно — и вы это почувствовали. Это чувство имеет огромную ценность.

Поэтому я не говорю вам: "Потерпи и подожди до следующей жизни”, нет. Я никогда не любил откладывать вещи; все откладывания опасны и очень обманчивы. Если вы говорите: “Я отложу — в этой жизни ничего нельзя сделать”, то вы избегаете ситуации. Все можно сделать! Вы просто притворяетесь. И это — лишь трюк, чтобы спасти себя: “Что можно сделать теперь? Я так стар”.