Суть времени. Том 2

Есть люди, которые хотят заниматься какой-то достаточно серьезной и сложной деятельностью, но пока к этому не готовы. Говорят: «Мы хотим…» Прекрасно, что ты хочешь, мы будем помогать, учить, создавать курсы, оказывать содействие — и через два года заявка будет адекватна возможностям, тому, что может человек. Но через два года… А пока что?

Но не должно быть ситуаций, при которых возникнет хаос. Хотелось бы объясниться с людьми, которые все время говорят о деятельности. Нельзя одновременно хотеть взаимоисключающих вещей: демократии без берегов, когда человек приходит в наше информационное пространство и начинает либо провоцировать, либо истерически охаивать то, что мы делаем, либо заниматься организацией конфликтов между людьми, либо просто мешать обсуждению. Нельзя одновременно хотеть вот такой демократии без берегов — и товарища Сталина. Это ничуть не лучше, чем то, что я обсуждал в одной из своих газетных статей: антисоветски настроенная женщина на похоронах подруги вдруг начинает цитировать строчку из песни: «Если смерти — то мгновенной…», в которой говорится о том, как комсомольцы уходили на гражданскую войну.

Это и есть травма сознания. Понимаете? Которое не способно понять, чего оно хочет. Это сознание хочет и скушать рыбку, и сделать нечто другое, а это невозможно. Это капризно-порушенное сознание. Оно должно само себя восстанавливать, оно должно понять, насколько оно адекватно тому, что оно требует.

И здесь я перехожу к целям деятельности. Цели деятельности носят характер излечения от очень тяжелой болезни. Излечения от системных повреждений себя и других.

Речь идет о восстановлении мировоззрения. Нужно восстановить собственное мировоззрение и нужно восстановить его в окружающих людях. Я уже не раз приводил эту цитату: «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи». На сегодняшний день речь идет о том, что сознание, мировоззрение достаточно серьезным образом повреждены. Что лежит в основе этого повреждения, как мне кажется? В основе этого повреждения лежит тяжелый комплекс исторической неполноценности, который навязан людям. Им это было навязано. В результате катастрофы смысла, катастрофы идеального, которую организовали у нас в стране 20 с лишним лет назад представители нашей коммунистической номенклатуры.

Я не хочу винить в этом всю партию или даже всю ее руководящую часть. Мы знаем, кто это делал конкретно. И мы тоже можем сказать (а не только диссиденты, поющие соответствующую песню): мы поименно вспомним тех, кто это делал. Это была неслыханная катастрофа, неслыханная в человеческой истории. Ее вполне можно сравнить с духовным, интеллектуальным, ментальным Чернобылем, с аварией «Фукусимы» в Японии или с бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Люди после нее оказались либо поражены осколками этого взрыва, либо поражены его излучением в разной степени, в разной мере.

Мы не решим ни одну политическую задачу, если не восстановим норму, не восстановим критерии. Один из важнейших, например, критериев, который мы должны восстановить, — это честь. Люди очень часто (и я позже остановлюсь на этом) говорят на языке бесчестья. Есть еще масса вещей, которые надо восстанавливать.

Могу привести пример. Существуют тяжелые заболевания, связанные с нарушениями памяти, амнезии. И вот один из исследователей таких заболеваний, встречаясь каждый день с людьми, страдающими этими заболеваниями, «знакомился» с ними заново и, пожимая им руку, одновременно колол их в руку иголкой. Через какое-то время он опять с ними встречался. Они его не помнили, они с ним опять «знакомились», но руку они ему не подавали. Они боялись руку подать. То есть память об уколе у них была, а воспоминания не было. Они забывали к этому времени, что он колол их. Они не помнили его самого, забывали, что он колол их иголкой, но у них оставался некий страх. И они не подавали ему руку.

Вот то же самое происходит сейчас с существенной частью наших сограждан. Они иногда частично что-то вспоминают. Они как в петле ходят вокруг собственного исторического прошлого, они уходят куда-то в сторону в потребительскую жизнь. Потом они возвращаются назад. Потом они опять блуждают где-то. Потом они опять каким-то образом возвращаются, снова начинают блуждать… Вот такие вот петли, при которых время от времени они пересекают нужную нам точку — точку исторического воспоминания, исторической ответственности, исторической адекватности, точку, в которой расположены их ценности (рис. 40).