Суть времени. Том 3

Существует ли игра элит, искаженным, лубочным описанием которой является конспирология? Да, она существует. Она есть, и она имеет огромное значение. Но, кроме нее, есть история. А героем истории является маленький человек, человек из народа, который вдруг перестает быть «ням-ням». Который сам себя в отчаянных ситуациях переделывает из зайчика в ежика. Который открывает глаза, встает на край бездны, чувствует бесконечную любовь к тому, что у него хотят отнять, и побеждает вместе с другими.

Вот это и есть история. История — это когда новой великой мечтой, новым великим идеалом воспламеняется большое количество людей, которое начинает это воплощать и движет человечество вперед. Как только это движение начинается, к этому движению примазывается все что угодно и, прежде всего, та же самая элитная игра. Но, пока горит великий огонь истории, игра не может господствовать. Она может подстраиваться, греться у огня, жарить на нем свои вонючие шашлычки, ухмыляться, сжигать в огне великих людей. Но она не может оседлать окончательно человечество, превратив его в послушный скот, в это «ням-ням» навсегда. В этом суть истории.

Порой огонь этот остывает. В последний раз он, конечно, всерьез зажегся в ходе Великой Октябрьской социалистической революции, когда русский народ, все народы империи, действительно воспламенившись, двинули человечество вперед.

Иногда, чтобы погасить этот огонь, используют его альтернативу. «Весна-красна», — поется в песнях, но есть еще «черная весна» («black spring»). Вот такой черной весной был фашизм, с помощью которого хотели погасить огонь навсегда. Но оказалось, что с помощью фашизма огонь, по крайней мере на нашей территории, погасить не удается. И тогда изобрели другое: вот это самое «онямнямывание», «озайчикование», этот консьюмериат общества потребления, дешевых соблазнов, мещанства, атомизацию, войну всех против всех — все эти блюда предложили в виде великого счастья. На них польстились, и сейчас мы пожинаем плоды.

Значит ли это, что история закончилась совсем? Известный американский политолог и философ Фрэнсис Фукуяма написал давным-давно, лет двадцать назад, статью «Конец истории», в которой никакого особенного содержания не было, но она очень увлекла всех, потому что всем хотелось этого конца истории. Потому что конец истории — это и есть начало игры.

У Гессе есть такой роман «Игра в бисер». Когда кончается история, начинается игра, игра элит. И нет ничего, кроме этой игры. Не так давно еще казалось, что игра и будет нашим всем, ибо народ уснул или оказался онямнямлен окончательно. Но это была иллюзия.

Страшный удар, нанесенный по Идеальному народа, по его внутренней истории, тому, что Мигель де Унамуно называл интраисторией, по его ядру культуры, которое так хотелось раздробить господину Ракитову, одному из советников Ельцина, и всем, кто стоял за господином Ракитовым, — этот страшный удар не смог уничтожить наш народ до конца.

Совершены определенные преступные действия, налицо определенные повреждения, иногда очень глубокие, но окончательного уничтожения не произошло. Это вызывает страшную ярость. Поэтому, в частности, поднимается новая волна ненависти и новое желание уничтожить все окончательно.

Конспирология есть страшная ловушка, согласно которой ничего, кроме игры, нет вообще, есть только игра. Значит, нет маленького человека как героя истории. Нет у него никакого шанса стать чем-либо, кроме «ням-ням». Его просто нет. И достаточно внушить ему, что его нет, вообще нет…

В моем театре шел когда-то спектакль «Воспитание по доктору Споку» (сценарий был написан по одноименному произведению Василия Белова). Герою этого спектакля все время говорили: «Побольше юмора, старик, будь спок», — то есть будь зайчиком. Постепенно он спивается и по любому поводу хочет юморить. Так вот, там в какой-то момент вспоминается ранняя история этого человека. Эта история состоит в том, что он мальчиком-детдомовцем пытался получить на себя какие-то документы в каком-то ведомстве… Перед ним — страшная тетка, он плачет, просит документы, а тетка ищет все по каким-то ящикам, потом поворачивается, как Баба-Яга, и говорит ему: «Нигде тебя нет».

И он как-то запоминает, что его просто нет. Ему раз и навсегда внушают: «Ты маленький, и ты никогда не будешь другим. Ты зайчик, и ты никогда не станешь ежиком, ты „ням-ням“, и это навсегда, это forever. Ничего другого быть не может».

К сожалению, приходится констатировать, что вызовы, стоящие перед нашей страной, столь велики на сегодня, а желание ее добить столь неистово и носит столь изощренный характер, что нет другого выхода, кроме как технологизировать все, что касается превращения из зайчиков в ежиков, из «ням-ням» в нечто противоположное. Это надо технологизировать. Нельзя быть филином и не говорить, как именно это делается: «Это тактика, а я стратег, и меня это не касается». Нет, нет и нет! Только тактика здесь и важна. То, как это делается, намного важнее констатации того, что это надо делать. Но ведь и констатация необходима.