Суть времени. Том 4

Съезд народных депутатов СССР, Верховный Совет СССР не переизбрали другого президента Советского Союза. Они имели все права. Почему этого не было сделано?

КГБ СССР не отсек врагов советской власти и советского общества. Почему он их не отсек, а, наоборот, проводил по всем возможным каналам?

Что произошло с системой? Это же было системное заболевание, высшим проявлением которого была деятельность Горбачева. Но Горбачев — это только высшее проявление некоего системного заболевания. Что это было за заболевание? Что произошло с советским обществом, с советскими смыслами?

Если мы говорим о восстановлении советских смыслов, что имеется в виду? Мы начнем восстанавливать советские смыслы в том виде, в каком они были когда? В двадцатые годы? При Сталине? При Хрущеве? При Брежневе? В каком именно их модусе? У них же было много различных модификаций. И если они не сработали и позволили разрушить страну, то кто сказал, что восстановление их, и даже создание страны на их основе, не обернутся таким же, а может, еще более быстрым фиаско?

Может быть, кто-нибудь этого и хочет? Может быть, кто-нибудь из наших врагов на Западе как раз и думает, что надо бы еще разок собрать это все на такой вожделенной для них «совковой», как они это называют, основе, и дать этому «совку» окончательно рухнуть под фанфары.

Нам все время приходится заниматься системой управления клубом «Суть времени» — системой управления небольшой организацией… Но вы вдумайтесь в бред, появляющийся иногда на форуме нашего сайта, согласно которому, с одной стороны, идеалом во всем является Сталин — сталинская страна, сталинская система управления и так далее. А с другой стороны (видимо, по причине того, что идеалом является Сталин), начальство надо посылать на три буквы.

Вы понимаете, что это шизофрения? Что это абсолютный аналог того, что когда-то говорил Владимир Соловьев о революционных демократах: мол, они твердо убеждены, что человек произошел от обезьяны, следовательно, все люди братья.

Я понимаю, почему начальство положено посылать на фиг классическому либералу — человеку, который считает, что он сам себе царь… Как в «Воскресении» у Толстого. Человека спрашивают:

— А царя-то ты признаешь?

— Отчего не признавать? Он себе царь, а я себе.

Но соединение сталинизма с сетевыми вольностями — это постмодерн. Это и есть пузыри регресса.

Ну, так что же мы сделаем в масштабах тяготеющего к «советскому» общества, все равно неоднородного, привыкшего к определенным вещам, существующего в сегодняшней ситуации, в условиях интернета и пр.? Под какую такую «сталинскую гребенку» мы его подстрижем?

Сталин — очень крупный идеолог и политик. Неужели кто-нибудь думает, что он в 2011 году стал бы стричь все так, как можно было стричь в 1930-м? Другая реальность. Другое мышление. А главное, процесс-то разрушения «Вавилонской башни» уже произошел. Ну, остался советский осколок. Ну, попытался его Зюганов так или иначе модифицировать. Ну, создана на этой основе одна из ниш. А рядом есть другие ниши, есть эклектика этих ниш. А над этой эклектикой сидят либероиды, смотрят на это, называют все это «опарышами», презирают и говорят: «Управлять будем вечно. Вечно…»

В условиях, когда неслиянны эти языки, когда невозможно создать единый язык, а значит, и мощную коммуникацию в пределах большинства… Все, надеюсь, понимают, что язык — это средство коммуникации? И мир не придумал других средств. Я, разумеется, имею в виду политический язык. Если этого языка нет и все говорят на двунадесяти языках, мы так и будем терпеть фиаско…

«И будем мы этим управлять, как хотим и сколько хотим», — говорят либералы.

Это не политическая проблема? Это не является главной политической проблемой, ради которой мы собрались? Есть другие проблемы? Какие?

Как только здесь возникнет политико-лингвистическое единство, как только все это спаяется по-настоящему, — все, не будет никаких либероидов и ничего другого, страна повернется, будет осуществлено очередное русское чудо, и она пойдет в нужном направлении.

Как только — так сразу…

Но вы понимаете, о каком «как только» идет речь? Каков уровень амбиции? Я бы с удовольствием его занизил до предела, но нет возможности. Болезнь такова, что либо нужно применять вот эти самые фантастические и амбициозные средства, либо согласиться с тем, что больной скоро умрет. А при этом лгать самому себе, извлекая из процессов какие-то малые лакомости: депутатские мандаты или что-нибудь еще. Я не хочу этим заниматься.

А теперь подумаем о языке. В сущности, язык для меня, как для политика, конечно же, является, прежде всего, средством коммуникации. Я же вижу, вижу на практике, что огромное количество позитивных, духовных, недовольных сегодняшней ситуацией людей начинает конфликтовать друг с другом потому, что у них нет прочного, эффективного, единого политического языка. И если не будет этой коммуникации, какая политическая организация? Какие политические победы? Какой политический субъект?

Значит, коммуникации нужного качества нет.

Нужен язык.