Суть жизни

"Не стоит в напряжении создавать себе трудности, - говорил Г о л о с, не в этом состоит суть жизни. Суть жизни в том, что Жизнь остается собой даже в смерти, и это предстоит еще доказать. Нет ничего такого, что нами считается как бы пределом или гранью, - или чем-то еще, ограничивающим наше движение. Достаточно взять самый простой предмет и углубиться в него, как он окажется бесконечным. Самая обыкновенная книга, страница этой книги, такая тонкая на вид, окажется самой глубокой бездной, в которой будут свои бесконечные и немые безздны. В малом есть мелкое, в мелком есть мельчайшее, в мельчайшем есть то, что мельче его. Представь себя маленьким человечком, таким же маленьким, как муравей, который еще иногда встречается в ваших последних сохранившихся "девственных" уголках Иллинойского Национального парка. Тебе этот лист представится целой площадью, а толщина его будет для тебя равна толщине мощного перекрытия. Если же ты превратишься в существо такого размера, как амеба, ты увидишь, что бумага состоит из волокон, а лист не будет уже для тебя столь однородным. Став размером с микроба ты сможешь двигаться по листу целую вечность; перед тобой будут холмы и низины, ты будешь преодолевать рвы и насыпи, перед тобой будут лежать и освещенные участки, и глубокие тени".

- Но я-то знаю это с первого класса, - ответил я и спокойно и повернул направо.

А не задумывался ли ты над значением того, что меньше определенных размеров живых организмов нет? Микробы, самые маленькие из которых больше открытого людьми в одном из прошлых столетий электрона, являются пределом, дальше которого существует только неживое. Как бы далеко в микромир не простиралось племя живого, для него существует некий предел. Точно так же и с макромиром. А, может быть, этот предел - только грань, отделяющая видимую для вас 1)форму жизни 2) часть живых существ от тex, которые в а м не дано увидеть? А не можешь ли ты предположить, что существуют гигантские живые существа размером с целую галактику, которых ты просто не в состоянии увидеть, а также живые существа меньше самой мельчайшей элементарной частицы? Мир многообразен. Его многообразие вы можете охватить только тем, что характеризуете как чувства, но не можете охватить умом. Вы только предчувствуете его высшую многообразность, испывая от этого то, что вы называете наслаждением, вдохновением, но ни осознать, ни ухватить сущность ее вам не дано..."

С этого дня звук разговоров Голоса со мной повторялся на протяжении многих недель, но каждый раз я начисто забывал, о чем Голос со мной говорил, помнил только смутно и неясно, как сон, что такой разговор состоялся. После каждой такой "беседы" мой лоб был покрыт капельками холодного пота, а руки предательски дрожали. Я пытался приписать все это слишком сильному чувству к Лауре и нервному напряжению, в котором я находился все последнее время. Я даже пытался связать каждый такой "сеанс" с посещением меня ей, но никакой видимой связи не обнаружил.

После ряда сложных происшествий и моих новых открытий, связанных с Гранд Хоспитал, я должен был снова встретиться со Станлеем - с настоящим Станлеем. Проходя на встречу с ним широким и темным коридором одного из зданий в стиле барроко, я увидел в сообщающейся с коридором комнате темный, мешковидный предмет, выделявшийся на фоне стены. Этот предмет меня поразил чем-то так, что я подошел. Это был труп человека, болтающийся на подвешенной к потолку веревке. Я осветил лучем карманного осветительного устройства его лицо и чуть не вскрикнул. Голова трупа страшно распухла. Она была перекручена на сто восемьдесят градусов, так, что ниже ее лица была спина обрубка. Нижней части его тела недоставало; вместо нее болтались полы длинного пальто. Скрюченные его пальцы сжимали какую-то бумажку. Это был Хаксли. Я осветил его вторую руку - и меня застрясла противная дрожь: под мышкой у него торчала другая окровавленная мертвая голова - точно такая же голова Хаксли. Когда я отходил, мне показалось, что глаза мертвеца приоткрылись и проводили меня взглядом, и в ту же секунду я услышал со всех сторон топот ног. Это была полиция. Я со всех ног бросился вниз по лестнице. Мне удалось выскользнуть из здания, я прошел три квартала, но, когда мне оставалось до моего автомобиля несколько метров, меня остановил полицейский, спросил, что я здесь делаю и потребовал документы. Мне пришлось их предъявить. Со Станлеем я так и не встретился.

И вот я еду в Гранд Хоспитал, сумев сесть в машину нашей фирмы вместо Гарри и получить пропуск. Войдя в Холл, я увидел там Лауру. Она сама подошла ко мне и сказала, что, когда я побеседую с одним из администраторов Гранд Хоспитал, она будет ждать меня сзади туалетов, куда, по ее словам, я могу проникнуть, толкнув одну из панелей стены.