Сувенир

Пепельница была в кабинете, в сооруженной Шоном из шкафа проекционной будке. Она лежала на полке, завернутая в тряпочку. Когда Энджела возвращалась с ней в кухню, зазвонил телефон. Черил. Голос у нее был странный.

— Ты уже слышала?

— Нет, а что? — спросила Энджела.

— Ничего хорошего.

— Да в чем дело?

— Вчера вечером Фиона и Джерри попали в аварию. Их машина разбилась.

Энджела ждала продолжения.

— Черил? — наконец спросила она. Душа ушла в пятки. — Что случилось?

— Фиона погибла.

Энджела ахнула и выронила пепельницу.

Черил пояснила. Машину вел Джерри. Он потерял управление и врезался в дерево. У него множественные переломы, но он жив. Фионе повезло меньше. Сломана шея. Тело сильно изуродовано. Дорогая машина превратилась в полную развалину. Ее расплющило, как яичную скорлупку.

Ошеломленная, потрясенная и испуганная Энджела дрожащей рукой положила трубку. Все. Конец. Бац.

Сдерживая рыдания, она побежала наверх. Шон брился в ванной. Он изумленно уставился на нее.

— Фиона погибла, — всхлипнула Энджела.

Он медленно опустил бритву.

— Что случилось?

Энджела не смогла ответить — ее душили слезы. Она все время видела Фиону живой: вот она болтает, вот смеется, вот отпускает шуточки, дурачится. Из всех знакомых Энджелы Фиона была самой бодрой, самой полной жизни.

Шон обнял ее, крепко прижал к себе и осторожно покачивал в своих объятиях, пока тело Энджелы не перестало сотрясаться от раздиравших его судорожных всхлипов.

В дверь спальни легонько постучали. На пороге стояла Иви Кейси в розовом клетчатом халате. Шон объяснил ей, что случилось. Иви обняла дочь, утешая ее, и Энджела почувствовала, что благодарна матери за то, что та здесь. Они поговорили о Фионе. Энджела винила себя. Если бы она (или Шон) повели себя с Джерри решительнее, ничего бы не произошло. Часть вины лежала и на них. Шон осторожно возражал. Иви тоже. Энджеле не следовало винить себя. Джерри с Фионой были взрослыми людьми, хозяевами своей судьбы. Однако переубедить Энджелу было невозможно.

Снизу донесся едва слышный звук бьющейся глиняной посуды.

— Что еще? — сказала Иви.

— Я схожу, — отозвался Шон.

На пороге гостиной он встретил миссис Салливэн, выносившую в подоле фартука осколки фарфора.

— Вазу уронила, — грубовато сообщила она.

Шон заметил, что миссис Салливэн вглядывается в него со странным выражением: взгляд был наполовину обвиняющим, наполовину подозрительным, словно Шон по непонятным причинам был виноват в неприятном происшествии. У него мелькнула недоуменная мысль: уж не нашла ли экономка тайник в Библии с вырезанными страницами. Но нет, такого быть не могло. Библия стояла на верхней полке книжного шкафа в кабинете.

— Которую? — спросил он.

— Ту, с каминной полки. Надеюсь, она была недорогая.

«Черт, рыжий кувшин!» — сердито подумал Шон. Кувшин был старинным, а таких вещей в их доме насчитывалось очень немного. Миссис Салливэн, конечно, знала, что выбрать. Ну, может быть, его еще можно было склеить. Однако сейчас Шону было о чем подумать кроме кувшина.

— Ага… ну, ничего страшного, не тревожьтесь, — сказал он и снова пошел вверх по лестнице. — Бывает.

Они пообедали в кафе «У Джимми», втиснувшись в узкую кабинку. Энджела с несчастным видом ковыряла салат из омаров и наблюдала за волнами, плескавшимися у свай причала. Шон с Иви пытались поддерживать беседу. Иви говорила о хождении по магазинам и тех скучных, но неизбежных делах, какие ждали ее в Вашингтоне. Шон рассказал Иви о фильме. Время от времени вставляла словечко и Энджела — когда чувствовала, что это совершенно необходимо.

Перед тем, как сесть в поезд, Иви расцеловала обоих и пожелала им счастья. Сжав руку Энджелы, она пристально, сочувственно заглянула дочери в глаза.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась еще на несколько дней?

Энджела тряхнула головой: все будет хорошо. Теперь у нее есть Шон.

— Ты заметил, что все все время желают нам счастья? — прошептала она, когда поезд тронулся.

— Так принято, — сухо отозвался Шон.

Они поехали к реке и вышли из машины. До посещения больницы еще оставалось полчаса. Облокотившись на парапет, они следили за цепочкой бегунов, которые тяжелыми скачками пробежали по другому берегу и пересекли Харвардский мост.

Поговорили, купить ли цветов для Джерри, или нет. Снова традиция. Больницы и цветы. Одно сопутствует другому. Решили не покупать.

— Тогда что же? — вздохнула Энджела. — Книжки? Журналы?

Вероятно, в больнице их было хоть отбавляй.

Тем не менее, Шон набрал с газетного стенда целую кипу: «Таймс», «Ньюсуик», «Сайэнтифик Эмерикэн». Прихватил он и «Плэйбой», но в последнюю минуту поменял его на «Иллюстрированный спортивный журнал». Энджела купила пакет спелых персиков.

Джерри лежал на двенадцатом этаже «Грэй Билдинг», Серого корпуса.