Сувенир для бога

Он вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. Огляделся, почесав гудящий затылок. "Очень напоминает каюту. Не хватает, правда, иллюминатора и хотя бы элементарных удобств". Оставив в покое затылок, наморщил лоб, с озабоченным видом потер его: "Неужели я в тране?.. Эти мерзкие крысы взяли-таки меня в плен! Вот уроды!" Дьяченко лихорадочно порылся в карманах, пытаясь отыскать какое-нибудь оружие или предмет, которым можно было бы обороняться. "Вот бы какому-нибудь поганому хлопу вспороть живот!.. Ага, есть что-то!" И он вытащил на сумрачный свет своего неразлучного единорога. Так обрадовался ему: "Слава Богу, он со мной!" Даже поцеловал его в крошечный рог. Этот простенький и бессмысленный сувенир был для Дьяченко, может, единственным связующим звеном с тем реальным и уже наполовину забытым миром, из которого Валька вывалился однажды, точно зазевавшийся пассажир из открывшейся дверцы авто. Единорог из обычной бронзы, чуть шершавой, нагретой человеческим телом, стал для человека еще чем-то вроде защитного средства. Без него Валька, наверное, давно бы свихнулся, окончательно уверовав, что все, что сейчас с ним происходит, и в самом деле явь. "В самом деле - явь!" - убеждало все вокруг. Как бы не так! Единорог говорил об обратном, единорог удерживал его на краю... Черт, но, с другой стороны, Дьяченко никак не мог разомкнуть веки, еще шире разомкнуть веки, чтобы очнуться наконец от этого кошмарного, неожиданно затянувшегося сна! Чтобы избавиться от его назойливых ошметков, что лезут сейчас в его глаза, уши, рот, вместе со стонами душ дионисов забивают ему мозги. Мать их! Как он устал! Он не желает больше воспринимать эту дьявольскую реальность! Он сопротивлялся, как мог, упирался, цеплялся когтями за каждую пядь чужой земли, лишь бы сдержать, замедлить свой бег сломя голову! Но эта реальность сродни горному селю, всякий раз она сносит его - вперед и вниз влечет за собой...

Кто-то резко рванул дверь - и в каюту ворвалось с полдюжины вооруженных хлопов. Командовал шайкой все тот же громила Ксилл. Он осклабился, обрадовавшись встрече с человеком - так палач радуется жертве, предвкушая скорую казнь. Демоны жадно втягивали крысиными носами спертый воздух, тараторили что-то на своем тарабарском языке. К удивлению своему, Дьяченко, может, впервые не смог разобрать их дурной бесовской треп. Вдруг один из них, маленький и злой бесенок, кинулся на опешившего Дьяченко, спеша разодрать когтями его грудь. Валька, взвыв от такого поворота реальности, не растерялся, среагировал правильно: в следующую же секунду вмазал как следует по усатой харе - слуга Виораха, не ожидавший отпора, кубарем покатился по железному полу. Вскочив мигом на ноги, вновь бросился на человека, но Ксилл перехватил коротышку в прыжке. Коротыш вызывающе зыркнул на своего вожака, но смолчал. Зато мордастый босс, построив солдата по стойке смирно, минуты две отчитывал его, мешая слюну с хлесткими, резкими фразами.

Потом хлопы ушли так же неожиданно, как появились. В захлопнувшейся двери коротко щелкнул замок - Дьяченко заперли. И наступила тишина. Гнетущая. Плетущая судьбоносными, роковыми лапками сети-угрозы. Не отмеренная ни одними часами и предсказаниями. Нарушаемая лишь стуком Валькиного сердца и беспокойным дыханием: а-хх, а-хх, а-хх... Тишина будет вечной, теперь тишина - его новая реальность... бах!! ...смирился было с этим пленник, когда дверь в каюту... бах!! ...сотряс снаружи мощный удар. Дьяченко отшатнулся, будто в него пришелся невидимый удар, машинально попятился в дальний от двери угол. Не отрывая от двери тревожного взгляда, ждал нового нашествия крысоголовых...

Бах!! Долго ждать не пришлось. Дверь вздрогнула в третий раз, затрещала, снаружи послышалось громкое шипение, из щелей повалил дым, воняющий паленой плотью, словно в коридоре жарили мясо на высоком огне; вдобавок что-то пронзительно звякнуло и тут же оборвалось - там лопнула пружина или тугая струна; и наконец, могучая сила выбила дверь, отшвырнула ее к центру каюты, точно жалкую картонку.

Тотчас в освободившийся проем ударил столп огня - казалось, били из станкового огнемета, какой Валька видел в одном боевике про Чечню. Огонь, злобно шипя и брызжа красно-золотой слюной, молниеносно пересек пустую каюту и, недовольно урча, пхнулся в противоположную стену. Нестерпимым жаром обдало пленника с головы до ног. "Черт! Вот сволочи! - обхватив руками голову, Дьяченко вжался хребтом в жесткий стальной угол. - Гады, они решили зажарить меня, как барана!" К сердцу накатила горячущая кровь, зато ноги будто примерзли к полу - Валька стоял ни жив ни мертв, глядя на огненный кошмар расширенными от ужаса глазищами.