Сувенир для бога

Ксилла, а с ним еще пять-шесть хлопов как ветром сдуло: они помчались выполнять волю своего властелина. Вскоре внизу, под тем местом, где человек ожидал своей участи, что-то несколько раз лязгнуло, громыхнуло - там отворяли ворота, в которые немногим более получаса назад демоны внесли капсулы с жертвоприношениями людей. Кто сейчас был на очереди? "Гра-гра-гра!" - вслед за металлическим скрежетом, нарастая с каждой секундой, поднялся птичий гам. И в лабиринт, спотыкаясь, падая, проходя друг друга насквозь, хлынули полчища душ. Жалкая армия пленников, рабов и блаженных, приговоренных быть заживо съеденными. Могучая сила овладела их волей, гнала их, точно стадо овец, в зубы волков - и души со слепой покорностью принимали смерть, рвались ей навстречу. Гомоня, как птицы. Полосуя пространство прощальными криками. Проклиная имя своего палача: "Виорах!"

Человек чувствовал близкое дыхание дьявола, человек знал наперед, что будет с ним и с несчастными душами. "Черт! - Валька сжал кулаки.- Черт! Черт! Черт!" Забыв о Боге, Дьяченко заскрипел зубами. Он задыхался от ярости, он... потерял всякий страх. Неужели, Боже, свершилось? Неужели он наконец избавился от страха? "Ну, черти, вы у меня еще попляшете!!" - человек рвал и метал в недрах ада.

*19*

Боги устроили настоящую бойню душам дионисов: те продолжали добровольно кидаться в объятия своих палачей, точно бабочки в огонь. Необъяснимо, какой только свет усмотрели души в пасынках дьявола?

Души терзали на части, как старые одеяла, как записи, подлежащие уничтожению. Вскоре куски, клочки серой волокнистой материи витали над всем лабиринтом. Боги, давясь и рыгая, набивали утробы драгоценной, чудесной субстанцией, которую другой и единственный Бог миллиарды лет до рождения человека выращивал на цветущих аллеях Своей души. "Вот гады!" - Дьяченко ненавидел новых богов той чистой, не запятнанной сомнениями ненавистью, на которую способен единственный ребенок Создателя - человек. В Валькиной ненависти не было ни капли фальши, ни капли напускной ярости или расчетливого безумства. Искренность, с которой Дьяченко был готов отомстить за растерзанные души, впечатлила самого Виораха.

- Не спорю, в новых богах демоническое начало явно преобладает над божественным. Разумеется, не случайно. Ведь новое - это хорошо забытое старое. Кажется, так любят выражаться люди?.. Выживет сильнейший, выживет коварный. Изворотливый, безжалостный и самый кровожадный! На протяжении всей своей истории люди испытывали бессознательное влечение именно к таким богам, понятным и близким человеческой природе. А то, что один из последних богов совершенно не похож на других - бывших и будущих, то, что он задержался у вас свыше двух тысяч лет... Скоро этот феномен утратит свою загадочную противоестественную людской сути ауру. И тогда никто больше не сможет призывать вас к покаянию. Миф единственного бога будет развеян, как ошметки тех несчастных и глупых душ. Никто не в силах помешать этому. Слышишь, человече, никто!!

Но Дьяченко не слышал. Сердце в его груди вдруг радостно забилось, душа встрепенулась. Переведя взгляд с владыки, все глубже входящего в раж, на лабиринт, Валька заметил в его тесных коридорах и крошечных комнатах нечто новое, необычное. В гуще спешивших на гибель душ, вокруг богов-вандалов как из-под земли возникли третьи создания. Их невозможно было причислить ни к жертвам, ни к палачам. Они... они были бесстрашны! Таинственные пришельцы, как тигры, бились с богами-демонами - отважно бросались на них, размахивая над головой безобидным оружием, вырывая из косматых объятий, из алчных пастей дрожащие, смирившиеся с участью души. Застигнутые врасплох, боги вскоре оправились и с неслыханной жестокостью кинулись уничтожать спасателей душ. "Что же делается?! - от бессильной ярости у Дьяченко помутилось в глазах. - Боже, куда ж ты смотришь?! Забудь мои молитвы, забудь все просьбы мои, лишь помоги этим благородным созданиям!"