Сувенир, или Кукла на цепочке

Я взглянул на часы. Без шести два. Время почти истекло и в другом смысле тоже. Я взглянул на небо. К луне подплывала маленькая тучка. Сейчас они предпримут очередную и почти наверняка решающую атаку, и я должен буду предпринять свою очередную и почти наверняка последнюю попытку спастись. Я взглянул на палубу баржи. Она была нагружена металлическим ломом. Я схватил кусочек металла, потом еще раз прикинул расстояние от тучки до луны. Тучка словно сжалась, всю луну она не закроет, но край все-таки заденет.

Во второй обойме оставалось пять патронов, и я выпустил их в ту сторону, где — как я знал или догадывался — укрылись мои преследователи. Я рассчитывал задержать их на несколько секунд, хотя сам мало в это верил. Быстро сунув пистолет в непромокаемый футляр, задернул молнию и для большей надежности положил его не в кобуру, а в карман парусиновой куртки на молнии. Потом, пробежав несколько шагов вдоль баржи, вскочил на планшир и перепрыгнул на сходни. Когда я с трудом поднимался на ноги, я понял, что чертова тучка проплыла мимо, даже краем не задев луну.

Внезапно я почувствовал глубокое спокойствие — видимо, потому, что у меня больше не было выбора. И я побежал, поскольку не оставалось ничего другого — бросаясь, как безумный, из стороны в сторону, чтобы сбить с цели своих преследователей. Неоднократно я слышал мягкий звук их быстрых шагов — настолько близко они были от меня, и дважды чувствовал, как их руки пытались схватить меня за куртку.

В следующий момент я резко дернул головой, высоко взмахнул руками, выронив в воду кусок металла, зажатый в ладонях, и демонстративно тяжело упал на сходни. Шатаясь, словно пьяный, я с трудом приподнялся на ноги, схватился за горло и, опрокинувшись назад, упал в воду. Сделав самый глубокий вдох, на который был способен, я задержал дыхание.

Вода была холодная, но не ледяная, мутная и не очень глубокая. Мои ноги коснулись илистого дна, и какое-то время я старался не отрываться от него, я нанял медленно и осторожно выпускать воздух из легких, экономя запас, который, вероятно, был невелик — мне ведь не часто приходилось прибегать к такому трюку.

Если я не ошибался, предполагая, что преследователи наверняка мечтали меня прикончить — а я, разумеется, был прав, то, наверное, сейчас те двое с главной сходни

с надеждой взирали на то место, где я упал в воду. Я же надеялся, что струйка пузырей, медленно поднимающихся па поверхность, натолкнет их на ложные выводы и что для что го им не потребуется слишком много времени, ибо я уже не мог дальше разыгрывать представление.

Минут через пять, как мне показалось, хотя на самом /иле прошло не более тридцати секунд, я перестал посылать на поверхность пузырьки по той простой причине, что в легких воздуха больше не осталось. Я начал ощущать боль в груди, я уже слышал — и конечно, чувствовал как сердце колотится в пустой грудной клетке; начали болеть уши.

Оттолкнувшись ото дна, я поплыл направо, всей душой надеясь, что правильно ориентируюсь. Рука коснулась киля одной из барж и, воспользовавшись дарованным мне укрытием, я проплыл под ней и вынырнул на другой стороне.

Думается, останься я еще пять-семь секунд под водой, я бы захлебнулся. Теперь же, очутившись на поверхности, я был вынужден собрать всю силу воли, чтобы не разразиться кашлем, который наверняка донесся бы даже до другого конца гавани. Но когда дело идет о жизни или смерти, находятся силы, о которых и не подозревали в обычных условиях, и мне удалось обойтись несколькими глубокими, но беззвучными глотками воздуха.

В первые секунды я вообще ничего не видел, но только по той причине, что масляная пленка с поверхности попала в глаза. Я протер веки, но и тогда не увидел ничего особенного — только темный корпус баржи, за которую я прятался, главную сходню перед собой и еще одну баржу, стоявшую параллельно первой, футах в десяти.

До меня донеслись голоса — словно тихое журчание. Я тихонько подплыл к корме, ухватился за руль и осторожно выглянул. На сходне стояли два человека. Один из них светил фонариком, и оба, наклонившись, вглядывались в воду там, где я недавно в нее погрузился. Вода, к счастью, была темна и неподвижна.

Наконец, оба выпрямились. Один из них пожал плечами и выразительным жестом поднял руки ладонями кверху. Второй кивнул и осторожно потер ногу. Первый, посылая сигнал, поднял руки и дважды скрестил их над головой. В эту минуту раздался отрывистый кашляющий звук мотора, где-то совсем рядом. Очевидно, неожиданное обстоятельство совершенно их не устраивало, ибо тот, который подавал сигналы, схватил второго за руку и потащил за собой.