Суверен

— Нет, — прыснула я. — А ты?

— Конечно, нет. — Он провел руками по моим бедрам. — Хотя твое незнание о ней меня очень разочаровывает.

Я потерлась взад и вперед по его растущей эрекции.

— То, что я никогда о ней не слышала, еще не значит, что у меня не получится.

— Мне нравится, когда ты принимаешь вызов.

— Всегда. — Я погладила его темные волосы, ощутив мягкие пряди кончиками пальцев.

Син притянул меня для поцелуя, путешествуя руками по моему телу, и прикусив мою нижнюю губу. Ощущение покалывания и тепла, которое только он мог вызвать во мне, срикошетило по всему телу.

— Мистер Вайнмонт, — донесся женский голос из телефона.

Синклер зарычал мне в рот, прежде чем протянуть руку и нажать кнопку.

— Что, Ким?

— У вас посетитель.

— У меня сегодня нет никаких встреч. — Его тон стал холодным, неудовольствие сочилось из каждого слога. — Я проверял.

— Он не по записи. Мужчина считает, что вы захотите поговорить с ним.

— Кто это, черт возьми? — Он выключил динамик и снова поцеловал меня, его нетерпение росло с каждой секундой.

— Леон Руссо. Он просит поговорить с молодой леди, с которой вы пришли.

Мое сердце ухнуло вниз при упоминании имени отца. Я не видела его после суда, хотя Син рассказал, что он с ним сделал. Это было ужасно, но я поняла, зачем это было нужно.

Синклер откинулся назад и посмотрел на меня, его губы сжались в тонкую линию.

— Блядь. Должно быть, он видел, как мы приехали. Я пошлю его.

— Нет. Он может увидеть меня, если захочет. Я имею в виду, нас вдвоем. — Я взяла его за руку и сплела наши пальцы. — Пусть увидит, что мы вместе.

— Ты уверена?

— Да. Думаю, что все будет хорошо. И, может, ничего плохого не случится, если я наконец увижусь с ним лицом к лицу на равных. Больше не притворяясь. — Уверенность в моем тоне не соответствовала тому, что жило в сердце. Моя любовь к отцу увяла и стала хрупкой, но что-то осталось. Навсегда ли?

— Впусти его. — Син оттолкнул телефон.

Я попыталась встать.

Меня удержали на месте.

— Он может увидеть тебя здесь со мной, где тебе и место.

— Помечаешь свою территорию? — Я ткнула плечом ему в грудь.

— Если хочешь, чтобы я помочился на тебя, чтобы пометить как свою, не вопрос. — Он впился пальцами в мои бока, и я изогнулась, стараясь не рассмеяться. — Это да?

— Нет. — Я взяла его ладони в свои, когда дверь открылась.

Мое недолгое веселье угасло, когда отец с печальным выражением на лице, хромая и сгорбив спину, вошел в кабинет. Меня охватила столько эмоций, что показалось — ещё немного, и я могу взорваться от их бешеного натиска. Из всех чувств победила жалость.

Отец опустился на стул напротив стола, когда секретарь закрыла дверь.

Его налитые кровью глаза встретились с моими, и он протянул левую руку, на месте кисти которой был серый бинт.

— Посмотри на меня. Я разрушен.

Син заговорил сквозь стиснутые зубы.

— Вы заслужили то…

— Позволь мне, хорошо? — Я сжала его предплечье, и он замолчал, хотя обнял меня за талию. Вновь встретившись глазами с отцом, я сказала: — Продолжай.

— Ты мне нужна, Стелла. Мне нужен кто-то, кто позаботится обо мне. Деньги… — он покачал головой, на его глазах появились слезы. — Все пропало. Никто не заботится обо мне. Дилан не разговаривал со мной несколько месяцев. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Пожалуйста.

— В тот дом, что ты сжёг дотла?

Подняв брови, он покачал головой.

— Кто тебе это сказал? Он? — Отец бросил взгляд на Сина. — В дом ударила молния. Проклятые страховщики не выплатили страховку. — Его голос наполнился горечью, а верхняя губа изогнулась в усмешке. — Мне дали лишь половину положенного.

Я видела его насквозь, словно он был стекляшкой в солнечный день.

— Так и не можешь сказать мне правду, даже сейчас?

— Какую ложь он тебе наплел? Он настроил тебя против меня. Ты сидишь на его чертовых коленях, как домашнее животное! — Когда отец повысил голос, Син напрягся подо мной. Я погладила его по предплечью, пытаясь усмирить бушующего внутри него зверя, которого я почувствовала.

— Син рассказал мне правду. И показал мне твою подпись. Хватит врать. — Хрупкая любовь, которую я испытывала к нему, распадалась на части, уносимая ветром его лжи.

— Ее можно подделать. Тебе это известно. Почему ты ему веришь? Он тот, кто подставил меня, преследовал, осудил на основании лжи. Ты не помнишь?

— Я помню, что верила в тебя так сильно, что пожертвовала собой, чтобы спасти тебя. Еще помню, что приняла свою судьбу, так как это означало, что ты будешь в безопасности. — Я встала и уставилась на него. — А потом мне сказали правду. Ты втравил нас в это. Твоя ложь, твои аферы. — Я уперлась ладонями в стол. — На сколько тебе хватило миллиона?

— Что? Нет. Миллиона не было. — Он посмотрел на Сина. — Что ты ей сказал?

— Смотри на меня. Он сказал мне правду. На сколько?

Отец пробормотал что-то и покачал головой.

— Н-нет. Все было не так. Я был…

Я хлопнула рукой по столу.

— На сколько?!

Он закрыл лицо ладонью.

— Всего на несколько месяцев. Я… я думал, что смогу как-нибудь тебя вернуть. Сохранить деньги и вернуть тебя, но он забрал тебя и оболгал меня перед тобой.