Суверен

— Она говорила со мной сегодня утром. Это была она. Настоящая она. Она сказала мне, что любит меня и мальчиков и попросила присматривать за тобой. А потом сказала, что хочет вздремнуть. — Рене поднесла руку Ребекки к губам и поцеловала. — Я думала, что она спит. Я даже не заметила. — Она погладила Ребекку по волосам. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, вернись. — Ее наполненная слезами мольба разрывала мне сердце, но все, что я могла сделать, это побыть с ней, пока она плакала.

Я пододвинула стул к кровати и села, пока Рене разглаживала волосы Ребекки и разговаривала с ней. С губ Рене слетали такие красивые слова, которых я никогда в своей жизни не слышала. Любовь между ними была сильнее, чем я могла себе представить, и колодец скорби Рене, казалось, не имел дна.

Через некоторое время вошла Лаура. Поняв, что Ребекка ушла, девушка накрыла рот ладонью. Я встала и пошла к ней.

— Как Фарнс? — прошептала я.

— Он в порядке. Просто спустился по лестнице слишком быстро и поскользнулся. — Она не отрывала взгляд от Ребекки. — Он-н… она…?

Я кивнула.

— Иди позаботься о Фарнсе. Я побуду здесь с Рене.

Она вытерла глаза.

— Хорошо.

Прошло несколько часов, прежде чем я услышала знакомый рев мотоцикла. Тедди вернулся, Син и Люций, вероятно, с ним.

— Рене, дорогая. Я пойду, скажу им. Приведу их сюда через несколько минут, хорошо?

Мне не ответили.

Я вышла из комнаты и направилась в фойе. Тедди первым прошел через дверь. Улыбка на его лице исчезла, как только он увидел меня.

— Что? Что такое?

Сказать как-то по-другому было невозможно.

— Твоя мама. Прости, Тедди. Но ее больше нет.

Он посмотрел вверх по лестнице.

— Когда?

— Сегодня утром. — Я обняла его. — Мне жаль.

Вошел Синклер, Люций прямо за ним. Я пошла к Сину, его сильные руки обвили меня.

— Мама мертва. — Тедди провел рукой по волосам и начал подниматься по лестнице.

— Что? — Люций повернулся ко мне.

— Она ушла во сне этим утром. Мирно. Рене там с ней.

Син прижал меня к себе, его сердце бешено колотилось, как будто в него ввели адреналин. Люций последовал за Тедди на третий этаж.

— Во сне?

Я с трудом сглотнула.

— Да. Она мило поговорила с Рене сегодня утром и затем уснула. И не проснулась.

— Как Рене? Как она с этим справляется? — Он рассеянно потирал ладонями вверх и вниз по моей спине.

— Не очень. Я не смогла ее вытащить. Ты в порядке?

— Не могу сказать. Моя мама умерла, но…

— В смешанных эмоциях нет ничего плохого.

— У меня проблемы с эмоциями вообще. Ты меня как-то изменила. Прежде… Прежде я думал, что не способен вообще чувствовать… я не знаю, что это такое. Я не могу выразить это словами. — Он разочарованно вздохнул. — Там, где раньше ничего не было, сейчас я ощущаю боль.

Я отстранилась и встретилась с ним взглядом.

— Это скорбь.

Син провел рукой по моей щеке.

— Думаю, да. И я всегда знал, что она умрет. Предполагал, что это будет каким-то ужасным образом, — покачал головой он. — Но во сне?

— Это хорошо.

— Да. Полагаю, нам стоит пойти наверх.

— Я буду с тобой все время. Я здесь для тебя. — Встала на цыпочки и поцеловала его. — Что бы тебе ни понадобилось.

Он расправил плечи, взял мою руку и повел меня на третий этаж.

Глава 29

Стелла.

Мое платье прибыло утром в день коронации. Его изумрудный шелк переливался в лучах солнца, проникающего через мое окно. Я обошла наряд, убедившись, что он идеально подходит для вечера. Точно я узнаю, лишь когда Син увидит меня в нем.

После похорон матери он уехал в Новый Орлеан на два дня, чтобы разобраться с финансовыми и юридическими вопросами, касающимися ее имущества. Он должен был вернуться к обеду.

При мысли о том, что он скажет о платье, на моих губах появилась улыбка. Я нарисовала его сама и отправила подробные инструкции своей швее. Она сшила его в рекордно короткий срок. Лиф представлял собой черный корсет, прямой линией закрывающий грудь. Виноградные лозы будут открыты на всеобщее обозрение, а спина была достаточно открытой, чтобы явить миру мои шрамы. Юбка стекала вниз темно-зеленым шелком с разрезом на бедре, чтобы я без проблем могла добраться до своего ножа.

— Стелла? — голос Сина заставил мое сердце колотиться в груди. Он был дома рано.

Я сорвалась к лестнице и полетела вниз. Он поймал меня, когда я прыгнула в его объятия с двух последних ступеней.

Он засмеялся, звук согрел меня больше, чем летнее солнце.

— Я тоже по тебе скучал. — Он поцеловал меня в щеку и провел рукой по волосам. Его язык проник в мой рот, и он прижал меня к стене рядом с музыкальной комнатой. Двинулся рукой к моей груди, и я пискнула, когда он провел большим пальцем по соску.

Син прервал поцелуй и посмотрел вниз.

— Что это?

— Я… — Жар окрасил щеки, что было странно, учитывая, что он видел и пробовал каждый дюйм моего тела. — Я проколола соски.

— Ты что сделала? — Он поставил меня и задрал мою рубашку.

— Син! — Я попыталась оттолкнуть его и огляделась в поисках Фарнса или Лауры. К счастью, мы были одни.

— Боже. — Он наклонил голову к моей левой груди и лизнул металлическую штангу.

Моя киска сжалась от смеси удовольствия и боли.

— Ай. Они еще заживают.