Суверенитет духа

В то же время тот, кто не утратил способность удивляться, найдет, что именно эта непримечательность в наше бурное время и необычна. Футуролог Брайн Ино предсказывал, что в далеком будущем журналисты будут специально выискивать неэкстравагантных людей, поскольку экстравагантность станет нормой, а значит, будет скучна. Хайдеггер как раз тот случай — случай необычной обычности. Он и в этом смысле — человек будущего.

Мартин Хайдеггер родился в 1889 году в одном из самых живописных уголков Земли, в провинциальном городке Мескирх, недалеко от Боденского озера и истоков Дуная, у отрогов Альп, окруженных величавым Шварцвальдским лесом, в семье церковного причетника. Всю жизнь Хайдеггер хранит любовь к родным местам. Лишь несколько раз, и то по настоятельной просьбе друзей, он побывает за границей. Только отсутствие в Мескирхе каких-либо образовательных учреждений и работы заставит его учиться в Констанце, Фрайбурге, преподавать в том же Фрайбурге и Марбурге, выезжать с лекциями… Но он решительно отклонит несколько предложений работать в Берлине, что было равнозначно отказу от трона «короля мировой философии».

Хайдеггер собственными руками построил в горах небольшой домик и прятался там от мира при каждом удобном случае. Обладая мировой известностью, он с большой неохотой дал всего лишь два интервью журналам, и одно из них разрешил публиковать только после смерти. Вряд ли можно найти человека, который бы столь настойчиво избегал славы и популярности. Он стал одним из первых эскапистов в XX веке и всегда будет ассоциироваться не с нацистской кафедрой, а со старой скамейкой возле могучего дуба в своем родном городишке.

В Мескирхе Хайдеггер и умер и был похоронен в 1976 году в возрасте 87 лет… До сих пор местные жители не понимают, почему к ним периодически приезжают чудаковатые поклонники и странные профессора. Если бы не необходимость принимать их, они бы даже не сделали ни памятной доски, ни небольшого музейчика. В их памяти остался брат Мартина — Фриц, который был примечателен хотя бы тем, что заикался…

Глубочайшая провинциальность этих мест всю жизнь сквозила и из самого Хайдеггера, которого первокурсники или случайные посетители университета, где он преподавал, принимали за истопника. Он думал, писал и говорил как крестьянин, одевался чудно — как сельский «интеллигент», почтальон или учитель. И это тоже удивительно, ведь до него философия была тождественна «образованности», в ней видят даже пик, квинтэссенцию цивилизованности, культуры.

Лишь дважды Хайдеггер изменил себе, то есть пустился в авантюру. Один раз во время короткого любовного романа с тщеславной стервой — Ханной Арендт, другой раз — когда принял предложение стать ректором Фрайбургского университета от нацистов. В обоих случаях неприятности в виде молвы, интриг, непонимания, а главное, недостижение поставленных целей убедили Хайдеггера в том, в чем он был убежден и раньше: публичность есть неподлинность.

Он извлек урок из этих ошибок. В начале 1930-х годов происходит так называемый «поворот», после которого Хайдеггер в течение 40 лет, до самой смерти, ведет самый уединенный образ жизни. Внешних событий практически нет, зато есть напряженный духовный путь, результатом которого стали тома лекций, семинаров, интерпретаций, философских дневников. Именно они, а не «события биографии», составляют то, что нужно называть «жизнью».

Кто-то, романтически настроенный, скажет: что может знать о жизни, о мире, о вселенной человек, который и «не жил полной жизнью», кто видел мир из своего угла, кто чахнул над книгами? В ответ хочется привести в пример двух непохожих современников: Жан-Жака Руссо и Джакомо Казанову. Первый так же был отшельником, изучающим книги и живущим перепиской нот. Второй был отпетым авантюристом. Он соблазнил сотни женщин, общался с королями и прочей знатью, вершил европейскую дипломатию, стрелялся на дуэлях, сбегал из тюрем, затевал аферы с лотереями, философским камнем, масонами, играл в театре, писал стихи, изобретал технические новинки… Он написал «Историю своей жизни» и фантастический роман «Икосамерон» — творения, которые могли бы попасть в книгу рекордов Гиннеса как самые «скучные и затянутые». Их давно не читают, а если и издают, то в сокращенных вариантах. Многочисленные книги Руссо заложили основы педагогики и антропологии, языкознания и культурологи, политики и этики. Руссо зачитывалась и зачитывается культурная элита человечества вот уже несколько столетий, эти книги вдохновляли вождей Великой Французской и других революций, эти книги делали историю. Руссо, кроме того, стоял у истоков романтизма — движения, обожествляющего «живую жизнь». Так в ком больше «жизни»? Есть все основания полагать, что феномен жизни и мышления Хайдеггера еще более серьезен, если уж речь идет о конце старой и начале новой истории…