Суверенитет духа

Что значит учиться мышлению? Значит, все больше посвящать себя ему. Втягивание в мышление есть любовь, «филия». Лишь то, что с любовью, — глубоко. Наоборот, всякая критика всегда поверхностна. Критика коренится в мести, всегда исходит извне, значит она проводит границу между собой и предметом, как чуждым ей, стремится уничтожить его чуждость, которая для нее невыносима, как все, что не проистекает из нее.

Мести, критике прошлого Хайдеггер противопоставляет память: ««Память» означает изначально вовсе не способность запоминать. Это слово именует целое духа в смысле постоянной внутренней собранности втом, что присуще всякому чувствованию. Память означает изначально то же самое, что молитва, поминовение (Andacht): неотпускаемое, собранное пребывание при… а именно не только при прошлом, но и равным образом при настоящем и при том, что может придти. Прошлое, настоящее, будущее являют себя в единстве всегда собственного присутствия. В качестве таким образом понятой памяти Gedanc есть также и то, что именуется словом «благодарность» («Dank»). В благодарности дух вспоминает (gedenkt) то, что он имеет и то, что он есть. Вспоминая таким образом, в качестве памяти дух примысливает себя (denkt…zu) к Тому, чему он принадлежит. Он мыслит себя слушающим не в смысле простого подчинения, а слушающим, исходя из слушающей молитвы».

Ответ на вопрос, который вынесен в заглавие книги, получен: «Мышление есть благодарность». Чтобы понять парадоксальность и революционность этого утверждения, мы должны усвоить историю понятия дара в западной метафизике. А в ней предполагается, что все сущее делится на волевых субъектов, которым нечто принадлежит, и на то, что может принадлежать этим субъектам. Иногда такой субъект может быть один (абсолютный субъект, иногда именно так понимали Бога). Сущее принадлежит субъекту на правах собственности, после того как он его потребил, захватил, сформировал или просто обозначил как таковое, принадлежащее. Однако если он потребляет сущее, он не может считаться полным его господином, логика господства как всегда требует, чтобы своим господством субъект был обязан только себе, а не чему-то внешнему. Поэтому высшая власть проявляется субъектом именно тогда, когда он расстается с сущим, над которым господствует, показывая независимость от него. Это и называется даром.

Но кто приемлет этот дар? Ведь в случае с абсолютным субъектом — это дар самому себе, а в случае с другим субъектом — отравленный дар, «медвежья услуга», ведь такой дар закабаляет и сам по себе и по отношению к тому, кто его дал. Из дара возникает власть (первая власть, первые господа и рабы возникли, когда господин-победитель даровал жизнь побежденному, а тот принимал дар и был уже обязан, становился рабом).

Принятие дара без благодарности, без отдаривания, означает рабство. Именно поэтому господа всегда соревновались в задаривании друг друга и всегда стремились отдариться. Простая благодарность есть способ такого отдаривания. У меня ничего нет, но я благодарю, я дарю тебе благо, вспоминая тебя, молясь за тебя. Я как бы прошу абсолютного господина вернуть тебе то, что ты дал мне. Таким образом, дарение оказывается невозможным, оно всегда вырождается в обмен. Есть вариант с потлачем, то есть безумным уничтожением сущего (тратой), которое превозносили теоретики суверенности типа Батая. Но тогда возникает зависимость от этого уничтожения, которое, к тому же, уж точно не дар.