Суворов

Отметим две подробности. В 1916 году вышел первый том книги Василия Алексеевича Алексеева «Письма и бумаги Суворова». Известный переводчик античной литературы занялся Суворовым в канун столетней годовщины его кончины и посвятил всю свою последующую деятельность разысканию, исследованию и публикации суворовских текстов. Алексеев посетил десятки архивов в столицах и провинции, разослал сотни запросов всем, кто мог дать какие-либо сведения об эпистолярном наследии Суворова. С замечательной тщательностью исследователь выверял тексты уже опубликованных писем, восстанавливая пропуски, устраняя неточности, связанные как с цензурным вмешательством, так и с небрежностью переписчиков и издателей. Его прочтение суворовских писем можно назвать классическим, а саму деятельность Василия Алексеевича — научным подвигом. В том же году пришлось еще раз позаботиться об увековечении памяти о Суворове. Его конный монумент, установленный 6 ноября 1913 года на Рымникском поле в Румынии (сооружен на личные средства императора Николая II одесским скульптором Б. Эдуардсом), после поражения румынской армии и наступления немцев был снят с пьедестала и эвакуирован в Россию.

Памятник, увезенный в Одессу, простоял там всю Гражданскую войну, годы пятилеток, фашистскую оккупацию. Он украсил главную площадь Измаила после освобождения города Красной армией.

Развал государства и кровопролитная братоубийственная война стоили стране огромных жертв. Российские якобинцы-большевики, проводя политику массового террора и беспощадного истребления целых классов, удержали свою власть и оказались той силой, которая сохранила целостность государства. Этим объясняется честное и зачастую добровольное служение диктатуре значительной части бывших генералов и офицеров императорской армии. Именно они внесли решающий вклад в победу Рабоче-крестьянской Красной армии над белыми армиями и стоявшими за их спиной интервентами.

В 1918 году при формировании большевиками регулярной армии в служебную «Книжку красноармейца», утвержденную В.И. Лениным, Я.М. Свердловым и Н.И. Подвойским, были включены такие популярные изречения Суворова, как «Сам погибай, а товарища выручай», «Каждый воин должен понимать свой маневр», «Три воинские искусства: первое — глазомер, второе — быстрота, третье — натиск». Эти и другие заветы свидетельствовали о популярности великого полководца и жизненности воинских принципов, сформулированных им.

Объявив историю страны «проклятым прошлым», диктаторы пытались стереть историческую память народа. Уничтожались памятники, переименовывались города и поселки, улицы и площади. Суворовская тема звучала в узких профессиональных военных кругах, но из массового сознания изгонялась память о великом полководце и патриоте. В качестве образцов для подражания навязывались разбойники и мятежники Болотников, Разин, Пугачев, прославляемые как борцы против самодержавия. В эту компанию поначалу попали и оба Лжедмитрия — ставленники польских интервентов. Всё это происходило на фоне массовых репрессий против казачества и крестьянства, посмевших сопротивляться диктатуре.

Музей Суворова в Ленинграде был закрыт. Ленинский декрет от 12 апреля 1918 года об уничтожении памятников «царям и царским слугам» выполнялся последовательно и с большим размахом по всей стране. Однако памятник «российскому Геркулесу» вместе с другими неугодными революционным властям монументами до поры до времени продолжал украшать «колыбель Октября». Великие прожектеры, не дождавшись мировой революции, были вынуждены налаживать экономические, научные, торговые и прочие связи с капиталистическим Западом и не торопились слишком явно демонстрировать свои художественные пристрастия в бывшей столице империи — культурном центре мирового значения. Чудом сохранились некоторые памятники в провинции: монумент «Тысячелетие России» в Новгороде, памятник Суворову в далеком Очакове.

Двухсотлетний юбилей генералиссимуса прошел в СССР незамеченным. О тогдашнем отношении официальной идеологии к полководцу красноречиво свидетельствует отзыв (1933) советского критика И.В. Евдокимова о картине В.И. Сурикова «Переход Суворова через Альпы»: «Художник чувствовал сусальную выдуманную фальшь, которой окружено имя "придворного полководца", выступающего под видом "народного героя". "Героя" не могло получиться. Суворов — это строгий ревнитель палочной дисциплины, традиционный генералиссимус с "орлиным взором", щедро швыряющий "живую солдатскую массу" в ущелья и провалы Альп, совершающий безумный по бессмысленности поход с тысячами ненужных жертв во славу петербургского двора… Добросовестной, бесконечной и многолетней работе не суждено было оказаться удачной. "Заказ" сорвался. Суриков не смог "загореться" героикой итальянского (? — В. Л.) похода… Отдельные лица превосходны… но в целом картины нет».