Суворов

Репнин находил удовольствие в доходах от должности и в пылкой любви княгини Изабеллы Чарторыйской — богатой английской землевладелицы (в девичестве Флеминг), жены князя Адама Казимира Чарторыйского (сын Репнина от княгини Адам Юрий позже стал в России министром иностранных дел). Предлагать влиятельным иностранцам своих жен было стилем польских политиков: особо знаменита жена графа Валевского, с одобрения польского «света» предложенная в любовницы Наполеону I.

Княгиня Чарторыйская, как и графиня Валевская, была пламенной патриоткой «независимой» Речи Посполитой. У магнатов и шляхты, выдвигавших лозунг «независимости», всегда шла речь о зависимости Польши от их прихотей и интересов той державы, которая помогала их обеспечивать. Однако усердие графини в постели, способствовавшее обогащению и возвышению рода Чарторыйских, не могло отвратить русского министра от большой проблемы. Население белорусских и украинских земель, отошедшее к Польше в 1569 г. из Великого княжества Литовского по условиям Люблинской унии, было исконно русским и православным.

Эксплуатация белорусских и украинских крестьян (которых по закону, сохранявшемуся с XVI в., мог убивать любой шляхтич) не очень волновала Репнина. Но гонения на веру этих крестьян были возмутительны. Императрица Екатерина II, как урожденная немка, должна была особо почитать православие, чтобы усидеть на престоле. Прусскому королю Фридриху II возмутительными представлялись гонения на веру немцев-протестантов, издавна населявших Западную Пруссию, Померанию, Поморское, Мальборкское и Хелминское воеводства.

В Речи Посполитой православных и протестантов именовали диссидентами, инакомыслящими, лишая их прав, закрепленных за католиками. Правда, католики-крестьяне все равно считались «говорящим скотом» — быдлом, а горожане — людьми третьего сорта; но им, по крайней мере, не препятствовали ходить в храмы и следовать своему вероучению. Католическое духовенство и шляхта Речи Посполитой пытались задавить диссидентов силой, разрушая храмы, сдавая церкви в аренду евреям и творя множество зверств.

Ни Фридрих Великий, ни Екатерина Великая, полагая себя монархами просвещенными, средневековой дикости в зоне своего влияния не могли терпеть. Надежд на безвольного короля Станислава Августа было мало. Однако усилиями русских и прусских дипломатов вопрос о диссидентах был поставлен на рассмотрение. В1768 г. польский сейм под давлением Репнина принял закон о диссидентах, объявив свободу вероисповеданий. Обычно сейм никаких важных законов принимать не мог, ведь каждый шляхтич в нем имел право «вето» на все, что ему не нравится. Но Репнин арестовал четырех главных смутьянов, отправил их в Россию — и закон прошел.

Лишенные любимого права «liberum veto», позволявшего сохранять старые порядки, католические прелаты и шляхта возмутились. 29 февраля 1768 г. в местечке Бар на Подолии (в современной Винницкой области Украины) епископ Михаил Красиньский и адвокат Иосиф Пулавский с тремя сыновьями составили конфедерацию: законный союз против решений сейма, — и объявили Станислава Августа низложенным.

Это давало любому шляхтичу право воевать с королем и поддерживающими его русскими, не считаясь бунтовщиком. Пока шляхта формировала отряды, чтобы играть в войну, кормясь за счет реквизиций у населения и наживаясь грабежом диссидентов, конфендераты из Бара послали посольства в Турцию, Францию и Саксонию за помощью против России. А вдохновленная ими шляхта бросилась резать православных на Украине.

Казаки с благословения православного духовенства взялись за оружие. Колиивщина (укр. колiй — «свинобойца») воспламенила Подолье. Послушник обители в Мотронинском лесу Максим Железняк, получив благословение игумена, вынул из ларя саблю, с которой казачествовал в Запорожской Сечи. В апреле 1768 г. он двинулся с увеличивающимся по дороге отрядом на Умань. Восставшие взяли Смелу, Черкассы, Корсунь и Богуслав. Высланный против них отряд надворных казаков пана Потоцкого во главе с сотником Иваном Гонтой перешел на сторону единоверцев. Перепуганные паны толпами сбегались в Лисянку и Умань. Оба городка в начале июня были взяты казаками, а набившиеся в них тысячи поляков и евреев истреблены.

Железняк был провозглашен гетманом, Гонта — полковником Войска Запорожского, в которое стекались разгневанные казаки. Вскоре от барских конфедератов не осталось бы следа. Но Екатерине II народное восстание казалось более опасным, чем бунт шляхты. Русский бригадир М.Н. Кречетников двинул для подавления восстания войска, посланные под его командой на Подолье для борьбы с конфедератами.