Суворов

Суворов чувствует, что и Турчанинов худой заступник. Сын турецкого офицера, плененного Минихом при штурме Очакова, этот лукавый царедворец умеет, по словам генерал-аншефа, «пускать плащ по всякому ветру», то есть служить и нашим и вашим. Старый полководец забрасывает письмами мужа своей племянницы Д. И. Хвостова, тридцатипятилетнего подполковника Черниговского пехотного полка и начинающего пиита. Искренне преклоняясь перед великим родственником, тот проявляет много усердия и немало бестолковости, сообщая обо всем без разбору, собирая самые нелепые и противоречащие друг другу слухи. Хвостовские сумбурные послания частенько вызывают у Суворова приливы желчной раздражительно сти.

Ко всему прочему прибавились страхи за судьбу единственной дочери. Еще 15 февраля 1791 года Наташа закончила курс обучения в Смольном институте и временно была помещена у Аграфены Ивановны Хвостовой, своей двоюродной сестры. Однако 3 марта императрица пожаловала Наталью Александровну во фрейлины с содержанием шестьсот рублей в год и поместила у себя. Ужас охватил полководца. Он обращается к Суворочке с наставлениями, разрабатывает для нее целый кодекс правил, стремясь уберечь от неверного шага: «Да охраняет тебя всегда богиня невинности. Положение твое переменяется. Помни, что дозволение свободно обращаться с собою порождает пренебрежение. Берегись этого. Приучайся к естественной вежливости, избегая людей, любящих блистать остроумием: по большей части это люди извращенных нравов. Будь сурова с мущинами и говори с ними немного; а когда они станут с тобой заговаривать, отвечай на похвалы их скромным молчанием. Надейся на Провидение! Оно не замедлит упрочить судьбу твою... Я за это отвечаю». Хорошо зная такого развратника, каким был Потемкин, он сильно боится за нравственность Наташи. Да только ли Потемкин! Не нравятся ему многие, в их числе и гофмейстерина при фрейлинах баронесса Мальтиц, стяжавшая себе худую славу.

В своих опасениях Суворов-отец был не одинок. Недаром один из умнейших людей России той поры, полномочный министр при великобританском дворе С. Р. Воронцов, сказал, что желал бы видеть свою дочь фрейлиной только при Павле I. «При прежнем царствовании, — пояснял он, — я бы не согласился на это и предпочел бы для моей дочери всякое другое место — пребыванию при дворе, где племянницы Потемкина по временам разрешались от бремени, не переставая называться demoiselles d’honneur[9]».

Непрестанно твердя в письмах Хвостову, воспитателю Наташи Корицкому, самой дочери о «тленной заразе сует, гиблющих нравы и благосостояние», Суворов совершенно ослеплен родительской любовью к своей «розе». Он не желает замечать того, что Наташина добродетель надежно ограждена от посягательств мужчин самой природой. Не отмеченная ни красотою, ни стройностью, ни ростом, Суворочка к тому же держалась на людях застенчиво, молчаливо, замкнуто. Екатерина II почти не разговаривала со своей новой фрейлиной из-за ее необщительности. Одна придворная дама сказала, что Наталья Александровна «очень доброго сердца и очень глупа». Во всяком случае, самые злые сплетники не могли найти в поведении Суворочки ничего предосудительного.

Появившись в столице в июле 1791 года, генерал-аншеф решил вытащить Наташу из дворца под тем предлогом, что желает ее видеть подле себя. Екатерина, хотя и с видимым неудовольствием, позволила ему забрать дочь — в этом поступке заметно было пренебрежительное отношение полководца к высшему свету. Затем Суворов вызвал из вологодской деревни сестру Марию Васильевну Олешеву и поместил с ней дочь в собственном доме на Итальянской улице. Он уже тогда задумал выдать Наташу замуж. К этому времени она была вполне богатой невестой: по духовной Суворов завещал ей все приобретенные имения, восемьсот тридцать четыре души крестьян мужского пола, «такоже все наличные деньги, сколько числом явится».

В женихах — и с громкими фамилиями — у Суворочки недостатка не было. Генерал-аншеф, разумеется, сам приступает к выбору будущего зятя, взвешивает все «за» и «против», прикидывает и отвергает. Первым кандидатом был сын президента Военной коллегии графа Н. И. Салтыкова — Дмитрий. Могло показаться, что союз этот для честолюбивого Суворова обещал выгоды, и немалые. Однако служебные дела генерал-аншеф не собирался брать тут в расчет и даже опасался, что родственные отношения с Салтыковым, напротив, свяжут его. К тому же жених казался ему слишком молодым, да и неказистым — «подслепым», «кривым». Таким образом, претендент на руку Натальи Александровны был быстро забракован.