Суворов

Единственно верным решением было бы вернуться назад в горы, в голодную Геную, хотя это и нанесло бы удар военному авторитету Жубера. Новый военный совет закончился безрезультатно. По счастью для французов, местность, где они стояли, представляла собою исключительно выгодный рубеж для обороны: крутые северные скаты Апеннин, несколько понижающиеся к западу от городка Нови и покрытые виноградниками и садами, которые расположены террасами. Особенно удобную позицию представляли собой высоты от Серравалле и на северо-запад до Нови.

Суворов, избравший своей ставкой местечко Поцоло-Формигаро, позади авангарда Багратиона, весь день 3 августа был на коне. Впереди линии развернутых батальонов, в хлебах залегла цепь егерей. Фельдмаршал, одетый в белую рубаху, прискакал к ним для рекогносцировки неприятельской позиции. Он уже порешил наступать, опасаясь отхода Жубера.

Французские генералы, смотревшие с высот в зрительные трубы, узнали союзного главнокомандующего. Вражеские сторожевые посты открыли сильный огонь, позади них стала собираться конница. Великий князь Константин Павлович начал побаиваться, как бы французы не предприняли что-либо против фельдмаршала, и выслал для его защиты два взвода австрийских драгун. Однако Суворов скоро сам повернул назад. Обдумывая диспозицию, он был совершенно уверен в успехе и в отличном расположении духа написал Меласу по-немецки стихи, где славил штык и саблю, клял «гадкое отступление», именовал Края героем.

С запиской к Меласу отправился Аркадий Суворов. Высокий и стройный белокурый красавец, обладавший замечательной физической силой, Суворов-младший с юности отличался умом, благородством, прямодушием и храбростью, приводившей в восторг самых отъявленных смельчаков. Он не получил, однако, ни дельного образования, ни порядочного воспитания и, сделав блестящую карьеру, вел впоследствии жизнь самую беспорядочную. Он был кумиром солдат и, начальствуя над дивизией, двадцатипяти лет от роду утонул, спасая рядового. Сын нашел смерть в 1811 году в водах той же реки Рымника, на берегу которой отец нанес страшное поражение туркам.

В свои пятнадцать лет Аркадий Суворов был уже генерал-майором и состоял при отце в должности генерал-адъютанта.

Согласно плану, принятому фельдмаршалом, сильная группировка Края (около двадцати семи тысяч) поутру должна была справа атаковать левый фланг французов западнее Нови и привлечь к себе основные силы противника. Чуть позже русские корпуса Дерфельдена и Розенберга и австрийские — Меласа и Алькани наступают восточнее Нови, отрезая Жуберу отход на юг и окружая его армию.

«В этом замечательном плане операции, — пишет советский военный исследователь полковник А. Н. Боголюбов, — имеются новые оперативные идеи, примененные впервые Суворовым на практике. На самом деле, атаковать без соответствующего маневра неприступные позиции, занимаемые тридцативосьмитысячной армией французов, хотя бы и с двойным превосходством в силах, не имело смысла. Поэтому Суворов решает создать видимость главной атаки на второстепенном участке фронта. Задачу эту выполняет мощная группа Края... Главный удар наносится не одновременно с второстепенным, а спустя несколько часов после атаки Края. Главные силы для атаки эшелонируются в глубину: в первой линии двадцать три тысячи человек, во второй — четырнадцать тысяч человек, при этом войска второй линии в исходном положении располагаются за первой на расстоянии десять — пятнадцать километров. И, наконец, выбор операционного направления главного удара на правый фланг французов, то есть на наиболее важный участок фронта, показывает искусство Суворова оценивать местность с оперативной точки зрения».

Еще не занялась заря 4 августа, когда раздался первый орудийный выстрел. Край бросил свои войска на левое крыло французов. Отряды Бельгарда и Отта атаковали с фронта, а небольшой отряд Секендорфа направился вдоль реки Лемме в обход неприятеля. Французы не успели еще занять позиции и вступали в бой с ходу. Передовые части их кавалерии были сбиты, завязалась ружейная перестрелка.

Жубер понесся к передовой цепи застрельщиков и тут же пал, сраженный пулей. Последние слова его были: «Marchez, marchez touiours![19]» Смерть его скрывалась от солдат до самого конца боя, и главное начальство принял Моро.

Первые цепи солдат Края достигли подошвы высот, перестроились в колонны и стали подыматься, тесня французскую дивизию Лемуаня. К восьми утра бой разгорелся на всем западном участке фронта. Моро послал за подкреплениями. Подоспевшая дивизия Груши и бригада Колли ударили австрийцам во фланги. Край отправлял к Багратиону одного за другим офицеров с просьбой начинать наступление и на левом крыле союзников, но русский генерал не решался действовать вопреки диспозиции. Он и сам уже нервничал, посылал к фельдмаршалу адъютантов и ординарцев, но те не возвращались. Наконец он сам поскакал в Поцоло-Формигаро.