Суворовец

Однако по виду отца-командира никто бы не мог сказать, будто бы тот погрузился в уныние. Отнюдь!

– Ах, молодцы, молодцы лихие! – от души смеялся Суворов, узнав итоги разведывательного рейда. – Лодки, говоришь, попросили. И что, дали монахи? Так вы их вернули уже, лодки-то?

– Ой, господин генерал-майор, – почтительно стоявший у командирской палатки капрал виновато развел руками. – Забыли, поди, отдать-то! Я сейчас побегу, напомню.

– Потом напомнишь, – опустившись на раскладной стул, Александр Васильевич вытянул ноги.

Высоко в небе припекало солнце. Пахло сухой травой, цветами и еще чем-то таким, родным… Сенокосом пахло!

Ах, сенокос, сенокос. Все солдатушки да и многие унтеры были из крестьян, что такое сенокос – знали. Вот и сейчас вспоминали многие.

– Эх, пойдем, бывало, сено косить. Не на день – на неделю-другую. На одном лугу – мы, на другом – дальняя деревня. Девки! Шалаши, костры. Вот тут и женихаться! Песни до утра и там… это…

– Дак, когда и косить-то? Коли всю ночь проженихаешься?

– Вот и я к тому…

Впрочем, капрал Ляшин этих рассказов не слышал – все у палатки стоял, ждал распоряжений!

И таковые последовали. Ну, так ведь не зря же Александр Васильевич к себе сразу после совета штабного вызвал! Не просто же лясы поточить.

– Лодки, говоришь…

Суворов задумался, прикрыв глаза рукою, то ли от солнца, то ли так лучше ему думалось.

– Значит – лодки! Нам, братец ты мой, надобно Туртукай потрясти. Ну, не взять даже, а так – тряхануть… чтоб турок отвлечь от Силистрии. Ну, а даже и взять… – тут Александр Васильевич неожиданно улыбнулся. – Да уж. Мысли, взять – это нехудо выйдет! Правда, там гарнизон четыре тысячи, а нас всего две… Ну да не числом воюют – уменьем! А? Как мыслишь, капрал?

– Если надо – возьмем! – вытянулся Ляшин. – Не числом, так уменьем. Лодки, думаю, на Арджеше-реке можно найти. И монастырские, и деревень рыбацких там много. Найдем лодки, ваше превосходительство. Найдем.

– Молодец! – генерал-майор одобрительно тряхнул кудрями. – Сегодня и отправимся. И за лодками, и так… посмотреть. Что к чему – прикинем. Казачки-то как с лодками?

– Гребут исправно!

– Ну так, чай, с Дона! К гребле с детских лет привычные. Их за весла и посадим. Когда лодки найдем.

* * *

На следующий день уже и отправились, сразу с утра, едва успев отдохнуть после вчерашней схватки. Сам Суворов с верным денщиком и хорунжим Епифаном, казачий разъезд и разведчики – Ляшин, Никодим Иваныч и спасенный из турецкого плена Прошка.

Последнему вчера выписали на орехи, чего уж! Хлебнув бражки, допытывались: как это его угораздило в полон попасть?

– Да как, как… – Прохор смущенно хлопал глазами. – Да вот так! Одного басурмана на штык, второго… А тут – бум! Что-то в башку прилетело. Очнулся уже связанный, в лодке. Вокруг – турки. Лопочут по-своему, смеются. Пошевелиться не дают – сразу ногами пинают. Ну да я извернулся. Уже потом, как пришел в силу… Да и у басурман замятня вышла – погоню заметили. Тут и я ослобонился. Стукнул стражника кулаком, своих развязал, да…

– Ну, дальше мы видали. Герой!

– А шишка-то у тебя знатная! Чай, не пушечным ядром?

– Ядром-то ему бы башку снесло!

– Знаю, что снесло б. Шуткую!

* * *

На реке Арджеше, у монастырских рыболовных мест – тоней, и остановились. Александр Васильевич с казачками наскоро усвистал в Негоешти, договариваться с игуменом насчет лодок. От речки до монастыря было верст десять. Пока туда, пока там, обратно еще – часа на два-три, не менее. Те лодки, что брали вчера, вчера же и вернули, уже ближе к ночи – пригнали к монастырским рыболовным мосткам – тоням.

– Что ж, выходит, нам опять эти лодки спрашивать? – усмехнулся Никодим Иваныч. – Тогда бы и не возвращали уж. Сговорились бы так.

* * *

Нынче о монастырских лодках беспокоился сам командующий, делом же разведки было с той же целью обойти все окрестные деревни. Ну, и осмотреться – что тут да как.

Лодки Алексей нашел не сразу – то есть мостки-то у каждой деревни имелись, только вот местным крестьянам не очень-то хотелось расставаться со своим добром даже на время и за приличные деньги. А вдруг да что как? Ядро турецкое лодочку разнесет в щепки или еще что-нибудь такое случится.

– Вот ведь люди! – ругался Прохор. – Мы их от турок ослобоняем, а они… Хрестьяне называются – тьфу! Жадные – хуже турков.

– Да уж, они такие, – присев на плоский камень на околице одной из деревень, Никодим Иваныч раскурил трубку и блаженно зажмурился, наслаждаясь неярким, скрывшимся за полупрозрачное облачко, солнышком. Добрый нынче выдался денек – не жаркий и не дождливый. В такой сено косить хорошо.

– К туркам-то они привычны, – ветеран выпустил изо рта клубы дыма. – Завсегда при них жили.

– Что ж, не примучивают их турки-то?

– Примучивают. Да, похоже, не особо. Бар здесь никаких нет, крепостных – тоже. Начальство турецкое далеко, янычары раз-два в год наезжают. А так – старосте своему подчиняются да подати платят. Чего не жить?

Усевшись рядом, в траву, Ляшин покачал головой:

– Ох, Никодим Иваныч, крамольные ты речи ведешь! Сейчас скажешь – под турком-то местным лучше, чем при нас.