Суворовец

Все это вихрем пронеслось в голове капрала при виде появившегося отца-командира. Оно конечно, Александр Васильевич солдатушкам заместо отца родного… однако, а вдруг опять зачудит? Не так и давно Суворов полком Астраханским командует, но почудачить успел. Говорят, он и в Финляндии так же вот… Оттуда сюда, на войну, попросился – турок колошматить. Да уж, не генерал – орел! Хотя по виду – совсем замухрышка.

Александр Васильевич явился в уже потрепанный изрядными боями полк не один, а с подмогой – отрядом егерей да с казаками. Один из этих вот казаков – здоровенный рыжебородый мужичага в синих, с красными лампасами, шароварах, заправленных в короткие юфтевые сапоги, – как раз и маячил сейчас за спиной генерал-майора. Адъютант? Да нет, скорей – ординарец. Охранник, но не денщик. Денщика Ляшин уже знал, как и личного генеральского повара. Не всегда Суворов от солдатских костров кушал – желудок не позволял, Александр Васильевич им с самого детства маялся.

Глянул командир на капрала, да вдруг подмигнул, тем самым и смутил парня окончательно.

– Ну что, герой? Говоришь, пуля – дура, штык – молодец? Ах, черт возьми, недурно сказано!

– Рад стараться, ваше превосходительство! – рявкнув, капрал вытянулся во фрунт, как и предписывал армейский устав, беззастенчиво содранный российскими воинскими деятелями с устава прусского короля Фридриха. Ну а что? Прусская армия по тому времени лучшей в мире считалась!

– Ну, ты это… не тянись! – махнув рукой, рассмеялся Суворов. – Один черт – одет не по форме. Ни буклей, ни пудры!

– Виноват, господин генерал-майор. Не успел! – Ляшин гаркнул еще громче прежнего. А пусть начальство видит – вид у него лихой и придурковатый, какой со времен царя Петра Алексеевича востребован.

– Ну, не успел так не успел… Ты вот что – сопроводи-ка меня до омутка. Там и поговорим.

Генерал-майор обернулся на казачину:

– Епифан, полотенце да халат мой захватишь… Ну и там, закусить-выпить.

Так и пошли, можно сказать – налегке. Впереди – сам Суворов в сопровождении почтительно внемлющего капрала, а уж за ними – Епифан с халатом и большой плетеной корзиной. Не простой казак Епифан – хорунжий. Так и Александр Васильевич Суворов, чай, не крестьянский сын.

– Не люблю я, Леша, всякой там свиты, – на ходу признался генерал-майор. – Вот взяли бы сейчас денщика, повара с ординарцем да прочих… Растянулись бы до самой реки с этакими-то поползнями. А нам с тобой, Леша, без лишних ушей поговорить нужно. О сегодняшней схватке ночной. Вот все обстоятельно мне и доложишь.

– Слушаюсь, ваш-превос-во!

– Да не тянись ты! Сказал ведь уже.

* * *

Солнышко давно уже вышло, сверкало в ярком голубом небе, припекало совсем по-летнему. Начало мая – а дни-то стояли жаркие. Что поделаешь – юг. Ночью еще как-то прохладно, а уж днем…

– Вот в Финляндии хорошо, – глянув на солнце, прищурился Суворов. – Почти все время – дождь да сырость одна. Как, прости, Господи, в Петербурге!

– Не любите Петербург, ваш-высокпре-во?

– Твое какое дело?

– Виноват!

– Ла-адно, расслабься.

Ранняя для матушки России весна здесь, на юге, казалась вовсе не ранней. Скорее настоящее лето со знойным солнцем, выгоревшей травой и выцветшим от пыльного жара небом. Но пока еще самый зной был впереди, природа расцветала: кругом пели жаворонки и еще какие-то птицы, тянулись в небеса пышные венчики иван-чая, вовсю цвела сирень. От одуряющего запаха южной весны можно было сойти с ума… если бы не война, если бы не турки.

Окоротить! Дать от ворот поворот. Забрать Крым, покончить с крымским ханом и его поганым работорговым ханством! Ведь и впрямь – сколько можно-то? Терпеть все эти набеги, унижения, караваны невольников. Если бы не набеги – благодатный ведь край!

– Ничего, Алексей, скоро разобьем турок! – Суворов словно бы подслушал мысли капрала. – Разобьем, городов настроим, будем хозяйство вести… Называется – экономика! Слово для тебя, конечно, незнакомое, но хорошее. Если хозяйствовать правильно. Вот у меня, к примеру, в имении… А!

Генерал-майор вдруг махнул рукой и грустно улыбнулся:

– А черт его знает, что там у меня в имении? Я то в Польше, то в Финляндии, то вот – здесь. То поляки, то шведы, то турки. Об имении и думать некогда. Да и пес-то с ним, с имением. На то управляющий есть. Нынче о России-матушке думать надо! Окромя нас, служивых, кто ее, родимую, оборонит-защитит?

– Кроме нас – некому, ваше превосходительство! – убежденно поддакнул Ляшин.

– Вот и я говорю – некому.

* * *

Купались все втроем. Генерал-майор, капрал и хорунжий. Правда, недолго – просто ухнули в омут да тут же и вылезли. Пот смыли – и ладно. Высохли быстро на солнышке, оделись, уселись на бережку. Епифан раскинул на траве скатерть, распотрошил корзину – так сказать, поляну накрыл.

– Ну, давай, Леша, по маленькой… Я-то одну чарку приму, а вам с Епифаном нынче не возбраняется. Одначе не увлекайтесь!

– Как можно, господин генерал-майор?