Суждения и Беседы

Конфуций абсолютно гармоничен своим поведением, у него все – вовремя, все в соответствии с ритуалом и обстановкой. Он не излишен и не докучлив – великое умение, доступное лишь талантливым наставникам и советникам.

Примечательно, что Конфуций, будучи очевидно женатым, очень мало говорит о противоположном поле. И если упоминает, – то чаще всего в негативном контексте. Он признается, что не «встречал еще человека, который ценил бы благодать так же, как женские прелести» (XV, 13), он сравнивает «маленького человека» с женщинами: «когда с ними сближаешься, они перестают тебя уважать, а когда отдаляешься, – начинают ненавидеть».

Много было высказано версий по поводу такого нелицеприятного отношения к женщинам и практически полного отсутствия упоминаний о них в «Лунь юе», что может показаться тем более странным, если учесть, что в ту эпоху развлечения с «певичками», содержание наложниц и плотские прелести являлись нормативом культуры. Предполагали, например, что причина такого отношения Конфуция к женскому полу кроется в его крайне неудачной семейной жизни. Сам он не проповедовал целибат, сам он, по-видимому, разделял ложе с женой, но во время поста «покидал комнату, где обычно спал» (Х, 7). Как бы то ни было, в путешествиях Конфуций предстает всегда без семьи, лишь в окружении учеников.

Поразительно, но Кун-цзы с пониманием относится к стремлению к достатку, если это не задевает жизни других людей, к традиционным поборам сановников. Есть лишь одна вещь, которая недопустима, – нарушение ритуального единства. Все остальное может существовать, если приходится ко времени и «по справедливости». Например, он явно одобряет поведение аристократа и сановника царства Вэй, некоего Гунсунь Ба, прозванного Гуншу вэньц-зы. Тот все мог делать в меру, что и ценил Кун-цзы: «Он говорит так, чтобы никого не утомить. Когда он весел, он смеется, но так, чтобы никого не задеть. Когда надо взять по справедливости, он берет, но так, чтобы ни у кого не вызвать осуждения» (XIV, 13).

Скромность и служение – вот основной критерий конфуцианского пути. Но начинается этот путь исключительно со служения духам предков. Именно в этом, а не в изучении каких-то трактатов видит Конфуций залог обретения благодати. «Младшие братья и сыновья, находясь дома, должны проявлять почтительность к родителям, выйдя за ворота, – быть уважительными к старшим, в делах – осторожными, в словах правдивыми... Если у них после осуществления всего этого еще останутся силы, то следует потратить их на изучение культуры-вэнь» (I, 6). Вэнь очень емкое понятие, здесь его можно воспринимать и как изучение древней литературы (например, особо почитаемый Конфуцием «Канон песнопений»), и как постижение ритуалов, изучение других «гражданских наук», противопоставленных в чжоуской культуре военному делу (у). Важно другое – перед культурой-вэнь, как бы мы ее здесь ни трактовали, следует служение родителям и старшим вообще, что в свою очередь и предопределяет развитие человека именно как «существа культуры», вымеряет меру человеческого в человеке.

Есть и другой критерий проявления культуры в человеке – это знание меры допустимого и достаточного. Животное, увидев пищу, стремится съесть столько, сколько может. Хищник будет преследовать жертву, пока сам не упадёт от истощения. Но человеку должно быть свойственно осознание меры, или, как однажды назвал это сам Конфуций, «золотой середины». Правда, высказал он это замечание с немалым оттенком грусти. «Золотая середина – это добродетельный принцип, и является он наивысшим принципом, но народ уже давно не обладает им».

Сам же Учитель никогда не требовал себе больше, чем ему было необходимо для жизни: «Рыбу ловил удочкой, а не сетью, использовал стрелу с верёвкой, охотясь на летящих птиц, и никогда не стрелял в птиц, устроившихся на ночлег».

По этому же критерию Конфуций оценивал и своих учеников: «Ши чрезмерен, Шан отстаёт. Чрезмерность так же плоха, как и отставание».

Такой же умеренности нужно следовать и при исполнении ритуалов: например, праздничная песня не должна быть разнузданной, печальная – не должна слишком ранить душу.

Конфуций, говоря о знании меры, о «золотой середине», преисполнен особо осторожного отношения к жизни, боязни поступить не в соответствии с ритуалом. Даже обдумывание своего поступка должно быть подчинено ритуалу. Однажды Цзи вэнь-цзы из царства Лу признался, что трижды думает, перед тем как предпринять какой-нибудь шаг. «И двух раз достаточно», – поправил его Конфуций, ибо ритуал предписывает обдумывать предстоящий поступок именно дважды.

Древний ритуал и новая этика жизни