Суженая инкуба

– Я люблю тебя, – призналась я, отдавая себе отчет, что говорю правду, что действительно люблю этого мужчину, а не пытаюсь оставить приятные воспоминания о себе.

Мне нужен был всего лишь взгляд любимых глаз, чтобы и его похоронить на задворках памяти, которая вскоре станет мне неподвластна, но лорд смотрел мимо меня, и зрачки его постепенно расширялись, словно увидел он там настоящее чудо. Ведомая любопытством, я оглянулась и обомлела. Мутантов теснили от нас гархалы, в одном из которых я узнала Келса. Их было не меньше пятнадцати. Все одинаково высокие и стройные, в черных одеждах, они вытянули руки ладонями вперед и заставляли мутантов отступать шаг за шагом. Хоть я и не видела, но точно знала, что произошло дальше. Позади мутантов образовался портал, куда их и «столкнули» гархалы. Не сразу сообразила, что уже какое-то время не чувствую щекотки в голове. Значит, мутанты нам больше не угрожают? Но это не говорит о том, что можно ожидать чего-то хорошего от самого принца, даже невзирая на то, что на данном этапе он меня спас.

Вслед за мутантами в портале скрылись и гархалы. На поляне остались только мы и Келс. Я во все глаза смотрела, как он одним движением руки разогнал тьму над нашими головами. Тут же перестал завывать ветер, и зазвенела тишина.

Принц приблизился к голубеющей паутине и принялся чертить в воздухе какие-то символы, которые вспыхивали огнем и тут же исчезали. С каждым новым символом паутина истончалась, пока не исчезла совсем. Но только та, что была больше диаметром. Райнер продолжал находиться в магическом коконе.

– А его?.. Его ты не освободишь? – поинтересовалась я у принца, решив, что все остальные вопросы можно оставить на потом.

«На него наложили тайное заклятье суккуба. Его не так-то просто снять, но я постараюсь», – кивнул Келс и снова принялся чертить символы.

Время шло, символы вспыхивали и гасли, но ничего не происходило. Я видела, как устал Келс, его лоб покрывала испарина, а рука подрагивала, выписывая очередной символ. И тут активизировался туман, который до этого сидел так тихо, что я уже сомневалась в его наличии. Он быстро распространился по земле и без труда проник внутрь кокона, обволакивая Райнера. Тогда первым же символом Келс смог разрушить заклятье.

Лорд еле держался на ногах, но это, скорее, сказалось воздействие моего коварного тумана. Я не знала, чем можно помочь ему прямо сейчас, но этого и не потребовалось. Очень быстро он поборол слабость. Я и забыла, что против тумана (ну это, конечно, когда он не очень активно нападает) у инкуба есть свое собственное средство борьбы – свет жизни. Так назвала его я, увидел впервые, как Райнер генерирует его глазами. А сейчас этот свет окутал всего его и моментально восстановил силы. Я так же знала, что для гархалов этот свет губителен, но с недавних пор у Келса к нему выработался иммунитет, что считала своей заслугой.

Мне хотелось подбежать к Райнеру и прижаться к его груди, поцеловать такие желанные губы и больше никогда не выпускать его из объятий. Но странная робость останавливала, не давала сдвинуться с места. Так мы и стояли какое-то время. Я и Райнер, пристально смотрящие в глаза друг друга, и Келс поодаль от нас, но наблюдающий за нами не менее внимательно.

Сегодняшний день был удивительным и наполненным чудесами. И два из них считала главными – сотрудничество с туманом и помощь Келса. Только вот природу последней мне еще предстояло выяснить. В бескорыстие гархала верилось с трудом. Хотелось знать причины, что толкнули его нам на выручку.

– Наверное, вам нужно поговорить, – произнес Райнер. – Оставлю вас… Буду ждать тебя возле верберов.

Их мы оставили недалеко отсюда попастись и пощипать травки. Туда и направился лорд. Я была благодарна ему за выдержку, хоть и видела по глазам, что он испытывает не меньшее желание оказаться ближе ко мне. Но вряд ли это понравилось бы Келсу, да и несмотря на помощь, я все еще не доверяла принцу.

– Зачем ты это сделал? – в лоб спросила я, когда Райнер скрылся в лесу.

«Давай присядем», – указал принц на дерево и первый же под него опустился, прямо на траву.

Только сейчас сообразила, как он, должно быть, вымотан физически. Ведь видела же, какого напряжения ему стоило разрушить колдовские заклинания. Стыдно стало за собственную черствость и неблагодарность.

«Когда почувствовал, что ты в опасности, – заговорил Келс, стоило мне к нему присоединиться, – понял одну простую вещь, что ты никогда не будешь принадлежать мне».

– И как же ты это понял? – отчего-то смутилась я.

«Все просто, Линда, – в ушах моих зазвучала совсем тихая и очень грустная мелодия. – Ты смогла второй раз влюбиться в этого инкуба, когда я сделал все, чтобы этого не случилось».

– И ты… больше не будешь пытаться помешать мне?

Слова давались с трудом, горло сдавливал сентиментальный спазм. И виной тому была музыка, что продолжала звучать. Я знала, что означает она. Келс радовался моему спасению, но радость его была с примесью печали.