Суженая из другого мира. Хранители мечей

«Не знаю, зачем я это пишу... Ясно же, что ты не ответишь, да и не читаешь наверняка. После того как ты не захотел даже просто подойти ко мне в лагере, надеяться мне явно не на что. Спасибо, конечно, что уговорил вождя отпустить меня, но лучше бы сказал хоть пару слов МНЕ... а после позволил бы чирикауа убить меня! Потому что жить мне теперь всё равно незачем!

Владилаэр, почти десять лет я искал тебя в надежде на примирение. В каждое открытие портала я прочёсывал земли за ним. Конечно, идиот, что искал среди светлых! Дэлвир – оборотень, и внешне выглядит в точности как индеец. Но, как я слышал, на Земле тёмные на дух не выносят светлых – и это ещё очень мягко выражаясь. Правда, и индейцу не место среди светлых.

В общем, не представляю, как тебе удалось подружиться с индейцами – говорят, они убивают любого светлого, попавшегося им на пути. В чём я едва не убедился на собственной шкуре – вернее, скальпе, который с меня не сняли лишь чудом.

Хотя, с другой стороны, если бы не попал в плен к чирикауа, наверное, вовсе не отыскал бы тебя никогда. А впрочем, толку-то! Ты даже на мгновение не захотел встретиться со мной взглядом. Сын, за что ты так со мной? Неужели я виноват настолько? Зачем тогда было спасать мне жизнь?! Уж если я недостоин даже одного твоего взгляда, не то что слова – значит, наверняка заслуживаю смерти.

Владилаэр, вдруг ты всё-таки прочтешь... Хочу, чтоб ты знал – я по-прежнему люблю тебя! И если когда-нибудь в твоем сердце найдётся место прощению – это всё, о чём я мечтаю».

— И что тебе здесь непонятно? — спросил Дэлвир, посмотрев на Ворона.

— Да всё! Какой лагерь, какой вождь?

— Ну, судя по дате на письме – Найче.

— И почему же Найче отпустил отца, не обмолвившись нам ни единым словом?!

— Хороший вопрос. Хотя, чёрт знает, о чём они там говорили. Быть может, о тебе речь вовсе не заходила, решив, что ты не желаешь его знать, отец, скорее всего, даже рассказывать, что ты его сын, не стал. А отпустил его Найче, просто потому как понял, что твой отец не враг чирикауа. Ведь так и было, а Найче всегда отлично чувствовал людей.

— Но как же я-то умудрился не почувствовать присутствие отца?! — вскричал Ворон.

— А разве ты ждал его?

— Нет. Только если бы мы встретились тогда, в лагере – всё изменилось бы! Возможно даже, отец был бы сейчас жив. Зэндел говорил, его свели в могилу переживания.

Он вернулся к чтению.

«Это письмо последнее, сын,— прочтя первую фразу, Ворон внутренне вздрогнул, хотя знал, что в руках у него остался один-единственный лист. —Ты так и не простил! Ясно, давно ясно, что ты не простишь меня уже никогда... И это письмо никогда не прочтёшь. Не знаю, зачем я пишу... наверное, чтобы просто подвести черту для себя.

А ты... Ты вычеркнул меня из своего сердца навсегда. Я сделать того же самого не смог. Ты по-прежнему остаёшься самым дорогим для меня созданием во всей Вселенной. Но я устал жить с болью безнадежности.