Суженая мрака

– Ты так и не поняла? Впрочем, как и темные юнцы, что пытались провести обряд недавно. Бессмысленно искать суженую, она найдет тебя сама, когда придет время, ведь судьба и боги уже все предопределили. Поверь, я выяснил это на собственном опыте. Предначертанное – сбудется! Даже если ты не готов, не хочешь или ненавидишь!

– Отчасти, может, ты и прав, но и я на своем опыте выяснила, что чудеса случаются и можно изменить свой путь.

– Жизнь покажет. – Вот заладил!

Келео встал, неожиданно взял мою чешуйчатую лапу, которая так и не вернулась к человеческому виду, а в следующий миг его рука тоже видоизменилась: почернела, покрылась чешуей и магической дымкой. Впервые вижу драконье рукопожатие! Келео поймал мой ошарашенный взгляд. Глаза в глаза. Сознание почти ощутимо затопило тьмой, словно зверь Келео, черный драконище, смотрит его глазами прямо внутрь меня, на мою маленькую дракошку. Дальше он именно ей вкрадчиво, ласково-томно пообещал:

– Совсем скоро я подарю тебе много… очень много… ну просто очень-очень много блестящих, больших, красивых, дорогих камешков. Ты будешь купаться в них, ощущать и видеть, как твоя чешуя отражается в их сверкающих полированных гранях…

По сладостной эйфории, затопившей все мое нутро, стало понятно, что драконица оценила этот широкий и щедрый жест, нет, откровенный и наглый драконий подкуп самцом своей самки!

– Мы не продаемся! – рыкнула я-человек. Потом, ощутив возмущение своего зверя, поправила: – Меня за камешки не купишь!

– А за что купишь? – заинтригованно поинтересовался Келео.

– Ни за что! – Я чуточку растерялась от такой прыти и напора, а потом добавила: – Хочу любви и обожания…

– А я – стать твоим богом, – сухо сообщил Келео.

– Вот даже не сомневалась, – не менее сухо ответила я.

– Как думаешь, исполнится моя мечта? – усмехнулся Келео, отчего его и так «зверские» черты лица усугубились, даже немного напугали, заставили отстраниться, вжаться в спинку кресла.

– Жизнь покажет. – И осторожно напомнила о своих мечтах: – Древний мне намекнул, что любовь порождает любовь.

– И где он сейчас? Тот Древний, верящий в любовь? Лежит каменной грудой всеми забытый.

После такого оскорбления даже Древний очнулся, возмутился и выглянул из моих глаз яркой золотой вспышкой. Да только Келео ответил ему не менее яркой вспышкой самого глубинного мрака.

– А где та тьма, что вечность ждет своих суженых, а они от нее отрекаются? – рыкнула я о первом, что пришло в голову.

Причем получила одобрение Древнего, если судить по его эмоциям. Дальше золото света Древнего и чернота тьмы с минуту пялились друг на друга непримиримыми врагами, отчаявшимися одиночествами, изголодавшимися от тоски половинками, смотрели нашими с Келео глазами. Тьма ушла, как и ворчащий Древний оставил мои мысли и чувства. Жизнь – сложная штука, особенно когда ты незримо делишь ее с кем-то.

Келео тряхнул светловолосой головой, словно сбрасывая наваждение, и отправился к двери, но уже на выходе обронил:

– Отдыхай!

Спать я ложилась, ощущая невероятную моральную усталость. Первый день войны, а словно вечность длится, так давит, раздирает душу в клочья. Свет не любит негатива, ему хочется любви, гармонии, радости. А пока радуется лишь чешуйчатая предательница, которая нет-нет да тянется к сверкающим в свете свечей камешкам, играется с ними, любуется. Зараза!

Я не учла, что юные драконы с трудом контролируют свои порывы, слабости, жажду, любопытство и хотелки. Поэтому из гнезда нас выпускают не ранее двадцати пяти лет. И даже прожив сотню лет, драконы считаются юнцами, живущими эмоциями и чувствами. Еще очень не скоро наиграется дракон, живущий несколько тысяч лет, ведь стоит угаснуть желаниям и чувствам, душа засыпает, а со временем и вовсе умирает.

К примеру, мой дед Дамрис – один из старейших драконов, которому свыше двух тысяч лет. Но таких осталось очень мало, многие гораздо моложе, а уже утратили интерес к жизни и добровольно ушли в закат, как называют смерть драконы. Отдали остатки своей магии Игае и, стремительно состарившись, умерли. Так синий род Вайлет лишился предыдущей первой пары рода и главы клана. Дед и бабушка Хашера не захотели жить после гибели сына и невестки, его отца и матери, и, когда мой любимый дядя отпраздновал пятисотлетие, вдвоем ушли в закат, оставив ему клан. Или мои золотые дедушка и бабушка Ашарвис, канувшие где-то на просторах Игаи. До сих пор неизвестно: живы они или нет; по крайней мере, за последние триста лет о них никто ничего не слышал.

Слишком долгое существование с монотонным ритмом и малочисленными событиями утомит и наскучит любому, а драконы любят движение, веселье и насыщенную жизнь. Предпочитают ходить по краю, особенно в молодости. И вот теперь мне предстоит потягаться не только с Келео, но и с собственными гормонами и драконьей сущностью. Но ничего, я обязательно отомщу ему за эти «камешки», надо только придумать ответный ход. Что-то такое, что ударит уже по его слабости, по его самцу!

Заснула я с блуждающей на губах коварной ухмылкой. Жизнь – борьба!

Глава 17