Суженый

В своих опасениях он был не одинок: я ещё ни разу не присутствовала при государственных переворотах, но в сознании промелькнули картины людей, разбегающихся с искаженными от ужаса лицами, падающих, наступающих на пальцы упавшим, а в стороне заходится плачем чей‑то потерявшийся ребенок… В общем, хаос и беспорядок в чистом виде. Да и Марсия я не могла представить добровольно складывающим полномочия. В столице полно гостей, и если начнется паника и неразбериха, многие пострадают. Однако первый советник, наверняка, это предусмотрела и придумала, как обезопасить жителей.

Нас отвели в умывальню, а после служанка с самым недовольным на свете лицом выдала взамен грязной одежды унылые одинаковые балахоны со знаком бесконечности на груди. Магнусу протянула что‑то вроде миниатюрной попоны.

— Я не надену эту арестантскую робу! — вспылил паук.

— Чтобы прикрыть это, — хмыкнула она и ткнула в сердечко на спинке.

— Магнус, пожалуйста, потерпи, скоро всё закончится.

Паук бросил сердитый взгляд на служанку и брезгливо подцепил накидку.

— Только ради тебя, Оливия.

— Вы уже готовы! Чудно — чудно, — в залу вошел Глюттон Медоречивый, постукивая тросточкой, и кивком отпустил служанку. — Ступай, Сюзетта.

Та сделала книксен и, одарив покровителя факультета магической дипломатии полным обожания взглядом, послушно исчезла за дверью. И почему у гнусных негодяев так здорово получается охмурять дев?

— Ну — с, отличный день для переворота, не правда ли?

Шутку встретили мрачным молчанием, но принца это ничуть не смутило. Он прямо‑таки лучился предвкушением.

— Послушайте, мы согласились сотрудничать, а не стать лучшими друзьями, — буркнул Озриэль.

— Просто покончим с этим, и всё, — поддержала мадам.

— Друзьями? — приподнял брови Глюттон Медоречивый. — Что вы, и в мыслях не было. Мои друзья долго не живут, а вы ведь этого не хотите, верно? К тому же, враги куда практичнее и полезнее друзей: они скажут правду в лицо, не боясь обидеть и задеть чувства. Я лишь желал убедиться, что наш уговор в силе, Оливия. — Он повернулся ко мне, и улыбка из показушно — беззаботной стала неприятной в своей многозначительности.

— Если я дала слово, то не нарушу его.

Принц с минуту удерживал мой взгляд, а потом улыбнулся ещё шире.

— Отлично! Я вам верю. Но так, на всякий случай: не удивляйтесь, если увидите на площади здоровяка в красном колпаке и с секирой. Говорят, по округе бродят заговорщики в лице гномки, полувеликанши, ифрита, гоблинши и языкастого паука. Они сбежали из‑под стражи, при обнаружении велено казнить на месте. Приказ действителен всю первую половину дня.

— Что? — опешила мадам Гортензия.

— У меня жвала! — окрысился Магнус.

— А я‑то в их компании как оказалась? — проворчала Уинни.

— Никакие мы не заговорщики! — возмутилась Эмилия.

— Разумеется, нет, — подмигнул Глюттон Медоречивый. — Ведь с теми есть ещё принцесса, переменчивая в своих решениях.

— Если вы закончили угрожать, может, уже приступим к делу? — холодно осведомилась я.

Принц с готовностью кивнул и трижды постучал о пол тросточкой. В зал вошёл давешний голем. Я сделала движение в сторону двери.

— О, нет — нет, — предостерегающе поцокал Глюттон Медоречивый, — боюсь о парадной лестнице придется на время забыть, принцесса. Вам сюда. — Он сдвинул статуэтку в виде русалки, венчавшую декоративную колонну, кирпичики стены расползлись разворошенным пазлом, открыв тайный проход. — Встретимся на площади, — подмигнул принц и, коротко поклонившись, вышел за дверь.

— Вот ведь прыщ манерный, — высказалась Уинни.

Стражник молча толкнул её в чернеющий проём и так же бесцеремонно запихнул туда остальных.

Путь до площади по подземным переходам занял примерно столько же времени, как если бы мы добирались наземным способом. Потолок дрожал под тысячами ног и колес, а звуки доносились искаженными. Время от времени по стенкам сыпались струйки песка, и скатывались камешки.

— Не нравится мне всё это, — прошептала мадам Гортензия, ежась, — зачем пигалице понадобилось вести нас такими сложными коридорами?

— Наверное, хочет полного эффекта неожиданности для Марсия. Чтобы я выскочила, как чертик из табакерки, — мрачно отозвалась я, про себя отметив, что меткое прозвище, данное мадам Лилит гоблиншей, прочно прицепилось. Могу себе вообразить, как та разозлилась бы, услышав его.

Стражник внезапно остановился, так что шедший впереди Озриэль едва не налетел на него, и указал на лестницу в стене. Она поблескивала, похожая на хрупкое металлическое насекомое, карабкающееся наверх, к кружку света. Из него отчетливо доносился гул площади.

* * *

Выбравшись из‑под земли, мы оказались в самом центре событий — в прямом смысле слова: ход вывел к основанию королевского помоста. В нём, сокрытое от глаз, имелось помещение, откуда взору предстала вся площадь. Правда видеть её мы могли только через деревянную решетку, выполнявшую роль вентиляции.