Суженый-ряженый олигарх

– Ну не я же! Где я нахожусь, я знаю! Я была у тебя дома – на телефоне куча сообщений. Кстати, тебе все время звонил Алексей. Курьер от него принес сертификат на какую-то сногсшибательную поездку в спа-санаторий. Вот я и не могу понять, почему ты до сих пор не там. Ты же обещала мне всерьез заняться своим здоровьем. И уж совсем я не понимаю, в какой такой санаторий ты отправилась, раз путевка только сейчас доставлена. Или ты меня обманула? Постой, дай догадаюсь… Ты испугалась своих чувств к красавчику Петрову и не придумала ничего умнее, как сбежать?

– Настя, ты несешь полный бред, – усмехнулась Глаша.

– Тогда где ты?

– Ну совсем оглушила меня… Разве можно говорить столько слов в минуту? Я в санатории.

– Ого! Ты, оказывается, та еще штучка! Нашла вариант лучше того, что предложил тебе Алексей? Но этого просто не может быть!

– Я бы не сказала, что здесь хорошо… – уклончиво ответила Глафира.

Она брела по центральной улице поселка, чтобы потом свернуть к себе в санаторий.

– Тогда какого черта?

– Настя, давай не по телефону… Я скоро приеду и все объясню.

– Хотелось бы… А что передать Алексею? – игриво промурлыкала подруга.

– Мои извинения, что я не воспользовалась его предложением. Вышло недоразумение. Я правда вскоре вернусь, только сначала узнаю судьбу одного трупа… Ой, не то брякнула, не пугайся. Понимаешь, тут умер один дедушка, и я стала невольной участницей… свидетельницей… В общем, трудно коротко рассказать. Но мне, честное слово, нельзя все здесь бросить и возвратиться в Москву…

– Знаешь, Глаша, я даже понимать ничего не хочу. Какой-то старик умер, невольная участница… Ты опять во что-то влипла и решаешь чужие проблемы, вместо того чтобы воспользоваться великолепным шансом, выпавшим тебе лично?

– Я абсолютно ни при чем, я сама ни во что не влипла! – заверила подругу Глафира. – Одним словом, через пару дней буду дома…

Подруги распрощались, и Глафира, с трудом успокоив Настю, выключила связь.

«Алексей звонил, не обманул, принесли путевку… Надо же, как все удачно складывается! Чего же я не рада? Не может быть, что я такая ветреная, – размышляла Глафира. – Хотя и вправду мне пора домой…»

Окончательно измученная, она наконец-то вернулась в свой санаторий и тут же натолкнулась на весьма улыбчивого охранника в сдвинутой на затылок кепке.

– Опаньки! Опапулечки, кто нарисовался! – противно затарахтел наглый тип.

– Меня не так зовут…

– А как тебя зовут? – преградил ей путь мужик, говоря с каким-то придыханием, с явным намеком на сексуальность в масленом взгляде и расслабленной позе.

– Пропустите меня!

– Длинное имя, – хохотнул охранник.

Глафира вспыхнула, с возмущением подумала: «Да что ж это такое?! Как только я появляюсь на этом пункте охраны, которая вроде бы должна защищать, у меня начинаются проблемы…»

Охранник все-таки отступил в сторону, хоть и с мерзкой ухмылкой на лице, и Глафира поспешила к себе. Как всегда, люксовый корпус встретил ее одиночеством, сводящим с ума, и легким запахом затхлости и пыли, который не способна была заглушить даже хлорка при влажной уборке.

Глава 14

Глаша приняла душ и свернулась калачиком на диване, зажав в руке пульт от телевизора. В дверь постучали, и она как-то сразу напряглась в ожидании плохого. Почему здесь в голову лезли именно такие мысли? Не самые обычные: скажем, пришла знакомая горничная, или Матвей заглянул к ней, – а как-то сразу о том, что это может быть только маньяк, ломящийся в гости. Поэтому Глафира замерла на месте, как и ее рука с пультом. Слава богу, она не успела включить телевизор, иначе выдала бы свое присутствие в номере. Тихий, но, по ее мнению, очень навязчивый стук продолжился. Почему-то опять вспомнился рассказ Артура Конан Дойла «Пестрая лента», где таким зловещим звуком преступник пытался привлечь змеюку…

В роли змеи выступила сама Глаша, которая на цыпочках, с бешено бьющимся сердцем и ужасными мыслями подошла к двери и прильнула к ней ухом. За створкой повисла тишина, что угнетало и интриговало еще больше… И тут Глаша услышала:

– Что-то не открывает наша красотка…

Голос за дверью безумно был похож на голос охранника у ворот территории.

– Да там она! Где ей быть? Стучи еще, – произнес другой мужчина тоже знакомым голосом.

Стук просто вошел в ухо Глафире.

– Да нет ее! А ты: «Бери «шампусик», конфеты, идем бабу окучивать! У нее вид, как у моей первой учительницы… Неприступная тварь!

– Да даст она нам! Ничего, напоили бы ее – и уломали!

Разговор двух мужчин все больше захватывал Глафиру, словно речь шла не о ней. Она буквально окаменела от страха.

– А вот и не даст! Она смотрит на нас свысока. Такие «фифы» считают ниже своего достоинства якшаться с охранниками, водителями, садовниками… Мы для них – люди второго сорта, Миша, понимаешь? А очень хотелось бы поиметь такую кралю…

– Ох, как я понимаю тебя, Игорек! Очень даже понимаю! Но ничего, сейчас мы ее напоим…

– А если пить откажется?

– Разве ты не знаешь «фокус-покус»? Элементарно, Ватсон! Ты хватаешь девку сзади за руки с захватом за шею – только не переусердствуй! А я вливаю ей в горло водку. Понял?