Свадьба

Спрыгиваю, потираю руки, никакой радости на лице не показываю. Тоже мне, подвиг! Не подвиг — а плевое дело. Ему крыть нечем, никакого выхода у него нет, как только доказать, что и он горазд на это. Но вдруг смотрю — он сразу на четвертую ступеньку идет.

Побеждать — так побеждать.

Неужели прыгнет с четвертой? Тогда уж явно утрет мне нос. Физически он был сильнее меня. Ширококостный, с более крупной и цепкой ладонью. Ну что ж, посмотрим.

Однако смотреть долго не пришлось. Прыжок он сделал виртуозный. В момент касания перекладины одна рука у него сорвалась, он повис на одной всего руке, подтянулся на ней, как орангутанг, и вот — уже висит, наслаждается на полных двух руках. Какая блестящая победа!

У меня трясутся поджилки — с четвертой я не прыгну ни за что.

Что было дальше — догадаться нетрудно, поскольку я уже упоминал и про больницу, куда мать принесла мне первый майский помидор, и про торчащий из земли камень, на который я грохнулся прямо головой.

Судя по результату, оттолкнулся я достаточно сильно, и благодаря этому ноги полетели далеко вверх, в то время, как рукам не удалось так обхватить широкую перекладину, чтоб удержаться на ней и удержать инерцию полета. Взлетев ногами вверх, я тут же спикировал головой вниз. Удар о камень пришелся чуть ниже макушки с тыльной стороны головы. Позже врачи говорили, что если б чуточку рядом, в каких-то долях миллиметра, — все. Пришлось бы маме искать денег на нечто более дорогое, чем помидор.

Последнее, что помню после того, как растянулся на земле, было ощущение, что упал я на что-то пружинное, а также резкий истерический крик моей сестры, оказавшейся, очевидно, случайным свидетелем. Больше ничего не помню: потерял сознание.

Не считая родственников, в больницу ко мне приходил только Гришка. Так мы с ним не ладили, не дружили, не разговаривали.

К сожалению, националисты все же, видимо, владеют знанием какой-то тайны. Видимо, какие-то токи кровного однородства все-таки существуют. Во всяком случае, что-то наподобие этих токов сообщалось всегда между Гришей и мной, связывая нас даже в периоды самых долгих размолвок. Хотя, кто знает, может быть, этими токами называется подсознательная защитная реакция от мира, избравшего тебя на вечную роль козла отпущения, на роль вселенского, спонтанного (хочешь — не хочешь!) вредоносителя и прохиндея.

Вспоминая сейчас об этом эпизоде детства и неся в себе, как занозу, Мишкин упрек в том, что я возражаю против религиозного венчания единственно потому, что Керэн не иудейка, я думаю: может быть, он не совсем не прав. Может быть, к свадьбе сына с иудейской религиозной примесью я бы отнесся поспокойнее? И если это так, то исключительно потому, что евреи — в вечной обороне и не могут пока еще позволить себе роскошь внутренней распри. Другими словами, — и тут уже никаких сомнений, — не по своей охоте.

Не будь еврея… Не будь еврея, не будь еврея…

Не будь нас с Гришкой, мир был бы, как стеклышко, чист, и, как пташечка, счастлив.

Не будь Богрова, Мордка, — морды. Ах эта морда!..

Не будь жиденка-подонка Богрова — не был бы убит Столыпин.

Не был бы убит Столыпин — не была бы убита Россия.

Не была бы убита Россия — на ее убитом теле не расцвел бы махровым цветом Коммунизм.

Не расцвел бы махровым цветом Коммунизм — не возникло бы враждебного противостояния мировых сил.

Не возникло бы враждебного противостояния мировых сил — не поперли бы за атомной бомбой.

Не поперли бы за атомной бомбой — не нашли б ее, не изобрели б ее, не подвесили б ее над головой у всего человечества.

Евреи, евреи — кругом одни евреи. Какой умница Галич!

Даже Иисус Христос — и тот, зараза, туда же, агент всемирного еврейского заговора.

Первый агент — наиболее удачливый.

Богров — второй, но тоже что-то наподобие барона Мюнхгаузена, стрелял в одну утку, а уложил весь косяк. Стрелял в одного Столыпина, а уложил всю Россию и за ней по цепной траектории — все человечество.

Православные люди давно пронюхали еврейские молекулы в кровеносной системе Ленина. Католические люди те же молекулы обнаружили у Гитлера, отец которого был, согласно документам, незаконнорожденным отпрыском еврейского коммерсанта, согрешившего со своей домработницей. Так что, если говорить о великих злодеях нашего века, только Сталин пока разгуливает в не-явреях. Но можно надеяться, что такого безобразия терпеть долго не придется. Я недавно смотрел документальную ленту о нем и своими собственными глазами заметил нечто.

В одном из кадров его лицо мелькнуло в профиль. Я обомлел. Нос — чисто яврейский. Длинный, тонкий и книзу.

Спроста ли?

Спроста ли, его так редко снимали в профиль!

То-то же.

Это — по-злому, Лешенька. А если по-доброму, то я тебе байку расскажу, ходившую в свое время среди московских интеллектуалов. Из нее ты увидишь, как все точки поисков смысла жизни, на которых все человечество и поныне торчит, были впервые открыты вечно пассионирующими еврейцами. В самом деле, некуда камень бросить. Слушай.

Великий еврей Моисей сказал:

— Все дело там, — и поднял руку вверх, указывая на небо.

Великий еврей Соломон сказал: