Свадьба беременной Золушки

Аня сидела белая как полотно, вцепившись руками в ремень безопасности.

Любая из его девиц визжала бы как резаная, попав в аварию, эта же не издала ни звука.

– Вы как, целы? – Они ударились легко, крылом, поэтому вопрос был дежурным.

– Нормально, – прошептала Аня. – Мы бабку не задели?

Они переглянулись и, не сговариваясь, схватились за двери. Анька выскочила первой. Со стороны Вадима оказался столб, поэтому ему пришлось перелезать через пассажирское место. Аня стояла, в ужасе глядя на лежащую метрах в пятидесяти старушку.

Вадим обежал девушку и на подгибающихся ногах подошел к телу. Никаких признаков жизни. Тележка с нелепо торчавшими колесами валялась на обочине. Он нагнулся и с облегчением увидел, что веки бабульки дрожат.

Непослушными руками он начал тыкать кнопочки мобильника. По «03» ему звонить еще никогда не приходилось.

Женский голос на том конце что-то сказал, но пульс в ушах грохотал так, что Вадим практически ничего не слышал:

– Скорее, я человека сбил, скорее. Старушка, лежит… Она жива еще!

– Возраст?

– 38…

– Да не ваш, пострадавшей!

– Я ее впервые вижу, откуда я знаю! – в отчаянии завопил он. – Что вы допрашиваете меня, она же с минуты на минуту умереть может!

– Какие повреждения?

– Я не медик! – бушевал Вадим. – Вы что, предлагаете мне ее осмотреть? Она лежит на дороге и не шевелится!

– Адрес?

Продиктовав адрес, Вадим обессиленно опустился на бордюр рядом с пострадавшей. Крови не было. По обрывочным воспоминаниям он пытался восстановить в памяти, что делают с ранеными в таких случаях. Аня присела на корточки рядом с женщиной.

– Трогать нельзя до приезда медиков, – деловито сказала она, но голос подрагивал, под глазами запали голубоватые тени. – Кровотечения нет, могут быть внутренние травмы, мы можем навредить, – неуверенно добавила она.

Вдалеке завыла сирена. Они в надежде вскинули головы, но это была не «Скорая», а милиция.

– Где же «неотложка»? – Вадим раскачивался, как маятник. Аня осторожно погладила его по плечу.

«Скорая» подъехала одновременно с милицией, обогнав паркующиеся полосатые «Жигули».

Аню с Вадимом отогнали в сторону. Вокруг места происшествия уже клубилась толпа.

Они стояли обнявшись и смотрели на спины любопытствующих.

– Аня, – тихо сказал Вадим, – вам незачем в этом участвовать. Сейчас начнется волокита с допросами, бумагами… Вот… – Он начал рыться в портмоне. – Поймайте такси и уезжайте. Я был в машине один…

Аня остановила его руку с веером купюр:

– Вы с ума сошли? Что за киношные жесты? Вы не виновны, а я единственный свидетель!

– Я не хочу вас в это впутывать, это я виноват. Если бы не я, вы бы сейчас спокойно занимались своими делами, а теперь…

Он осекся: медики сели в машину, и «Скорая» мигнула, отъезжая от обочины.

– Умерла, – похолодел Вадим. – Не успели!

К ним, весело улыбаясь, шел молодой парень.

– Вы водитель «Опеля»? – спросил он, махнув красным удостоверением.

– Я, – обреченно кивнул Вадим.

– Ну, пойдемте разбираться…

Пошел он не к бабке, а почему-то к машине. Вадим поплелся за ним.

– Та-а-ак, – протянул парень, оглядывая вмятину на крыле. – Застрахована машинка-то?

– Да… Я не понимаю…

– Ну, пошли к этой старой кочерге, – хмыкнул парень.

Это было слишком.

– Зачем вы так? – Вадиму этот цинизм был противен. – У меня самого мать…

– С чем вас и поздравляю!

Они протискивались через толпу зевак, Аня не отставала, вцепившись в рукав пальто Юлькиного принца. Более достойное поведение в сложившейся ситуации трудно было себе представить. Если бы он устроил истерику, начал откупаться, уговаривать Аньку быть свидетелем, то она бы не удивилась, а лишь с удовлетворением констатировала, что все они, красавчики, такие! Ей хотелось, чтобы он оказался непорядочным, подленьким, трусливым. Тогда его можно было бы навсегда вычеркнуть из своей и Юлькиной жизни. Но впереди нее, сквозь изнывающее от нетерпения народное скопище, уверенно шагал настоящий мужик. Придраться было не к чему. В ее душе начало рождаться какое-то давно забытое ощущение, которое она всеми силами старалась подавить. Оно было запретным. Но мысли и чувства уже давно подхватило мощное течение. Ее с головой захлестывали волны эмоций, затапливавшие всю ее сущность чем-то торжественным и праздничным. Аня презирала себя: как теперь смотреть в глаза Юльке, как вообще вести себя в этой ситуации? Только одна мелочь царапала сознание и не позволяла, окончательно потеряв совесть, немедленно объясниться в любви этому шикарному мужику: по неизвестной причине он представился чужим именем.

Люди расступились, и они выскочили на пустой пятачок асфальта. Бабка сидела, виновато моргая, и преданно смотрела на пожилого милиционера, что-то быстро пишущего на листе бумаги.

Увидев Вадима, она завопила что есть мочи:

– Убивают! Помогите!

Тот ошарашенно застыл, глядя на предполагаемый труп.

– Требую включить меня в программу защиты свидетелей! – несло бабку.