Свадьба колдуньи

- Так в чем же ты себя считаешь виноватой? В том, что не оказала мне должного сопротивления, - жестко настаивал Люк, - или в том, что вдруг поняла: тебе нужна моя любовь, хотя помолвлена ты с Эдвардом?

- Это неправда!

- Разве? - Люк медленно поднялся и приблизился к Верити. От его загорелого мускулистого тела исходила такая сила, что у нее перехватило дыхание.

Когда наконец ей удалось вдохнуть, она почувствовала запах горячей от солнца кожи Люка. От него пахло морской солью, медом и еще чем-то неопределенным. Почувствовав, что ее начинает трясти, Вериги попыталась отступить назад, но натолкнулась на свой же стул. И тогда Люк решительно притянул ее к себе. Она непроизвольно прикрыла грудь рукой - всепобеждающая жажда забивала ее злость, соски напряглись под тонкой тканью бикини и платья.

- Нет, это неправда! - вскрикнула она в отчаянии. - Да, Богу было угодно наградить тебя такой внешностью, что ты приводишь в экстаз толпы женщин. И потому ты считаешь себя неотразимым! Думаешь, стоит тебе захотеть, и любая женщина бросится в твои объятья...

- Ты действительно так считаешь? - пробормотал Люк, пристально гладя на ее губы. - Забавные фантазии.

- В тот вечер ты застал меня врасплох! Вот и все! - лепетала она, дрожа, как тростинка, в его руках. - Я тогда вообще ничего не чувствовала к тебе, как и сейчас.

- Значит, если я тебя поцелую, на тебя это не произведет ровно никакого впечатления? - Глаза его засверкали, точно у льва, готовящегося к прыжку.

- Именно! Точно так же, как и на тебя! - подтвердила она, едва дыша.

- Таким образом, чтобы покончить со старыми призраками, надо только на практике проверить эту теорию, так? - спросил он с хрипотцой в голосе, что еще больше испугало ее.

- Не надо, Люк! В этом нет никакой необходимости...

- Нет?

И он сильнее прижал ее к себе. Но вместо того чтобы склониться над ней и поцеловать, он просто смотрел на ее полураскрытые губы, и зрачки у него расширились от едва сдерживаемого желания. Вериги казалось, что она умирает: нервы были напряжены до предела, сердце сумасшедше билось. Она окаменела в его объятиях, изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции, едва не теряя сознания от захватившей ее страсти.

Когда наконец их губы соединились, ощущение, которое она испытала, потрясло ее. Он умел целовать, его губы пробовали ее, искали ее, вызывая в ней дрожь, волнами прокатывавшуюся по всему телу от головы до пят. Чтобы не раствориться в нем окончательно - а этого ей больше всего сейчас хотелось, - пришлось сделать над собой такое усилие, как никогда в жизни.

- Удовлетворен? - внезапно охрипшим голосом спросила она, едва он ослабил свои объятия, не отпуская, однако, ее рук.

- Больше чем удовлетворен, - проговорил он мягко, растягивая слова, и взгляд его был столь же многозначителен, сколь и его слова. Он медленно осмотрел ее с головы до ног: миниатюрные выступы груди, плавный изгиб бедер, стройные длинные ноги и высокий подъем. Взгляд его был столь обжигающим, что даже ногти на ногах, покрытые персиковым лаком, почувствовали его.

Вериги открыла было рот, чтобы бросить ему еще один вызов, но тут из сочно-зеленых пальмовых декораций, окружающих ее домик, появился официант в белом пиджаке, неся в руках поднос с высоким серебряным кофейником, чашками и приятно пахнущими тостами.

Люк отпустил ее, и она так резко от него отстранилась, что едва не налетела на стол.

- Buenas dias, senor, senorital... (Доброе утро (исп.) - Молодой человек улыбнулся им ослепительной белозубой улыбкой.

Почувствовав глубокое облегчение. Вериги улыбнулась ему так, как не сделала бы в обычной ситуации, и официант остался страшно доволен.

- Gracias, (Спасибо (исп.) Паблито, - резко сказал ему Люк. И Вериги злорадно подумала: даже не мог скрыть свое недовольство!

Когда официант ушел, она села за стол и приподняла кофейник, сердясь на свои руки: как бы Люк не заметил, что они дрожат!

- Кофе? - вежливо поинтересовалась она.

- Черный и без сахара.

Она протянула ему чашку, а себе налила с молоком. Люк тоже уселся за стол, наблюдая за

- Раз уж мы только что доказали друг другу наше безразличие... причем самым убедительным образом, - сказал он наконец язвительно, - давай оставим в стороне истерики и всякие комплексы. Забудь об оскорбленной гордости, оставь свои обиды. Завтра ты никуда не полетишь, потому что, помимо испорченного отдыха, ты лишишь меня возможности воспользоваться твоими профессиональными способностями... надо будет организовать очень важный вечер.

- Я полечу домой тогда, когда захочу, черт побери! Раз уж ты занимаешься гостиничным делом, то у тебя должна быть целая дюжина профессионалов. Все это просто фарс!

Люк допил кофе и встал, совершенно безучастный к ее возмущению, и это еще больше ее задело.

- Ты останешься, - подытожил он самонадеянно, - ты никуда не поедешь. Этот остров очарует тебя. - Он медленно поднял руку и показал на белый песок и бесконечную синь океана. Уже уходя, он бросил: - Заканчивай завтрак, и через полчаса жду тебя на пляже. Я покажу тебе коралловый риф. К концу недели ты не захочешь отсюда уезжать!