Свадьба лучшего друга (СИ)

Поездка показалась Чонину вечностью. Он, глядя в окно, не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме мысли об одном волнующем кровь человеке, сидящем рядом с ним. Ему было бы куда легче переносить присутствие Кёна, если бы не вмешательство Лухана. Если бы парень не заставил Кёнсу искать телефон, если бы не повернул руль слишком резко, если бы Чонин не испугался, что Кённи ударится обо что-нибудь, он сумел бы и дальше сдерживать свои чувства и желания, изо всех сил делая вид, что их нет. Но теперь, когда руки обжигали огнем от одного прикосновения к другу, все внутри Чонина вновь закипало. Хотелось вновь к нему прикоснуться. Хотелось прижать парня к себе, обнять по-человечески и не отпускать, даже зная, что у него уже кто-то есть. Кай даже мог бы его похитить из-под носа Эмили, если бы не понимал, как же бредово звучат эти мысли в его голове. Он не должен был позволять себе так думать. Кёнсу женат. Он недосягаем. И если это положение дел и можно изменить, то Чонин не хотел прилагать к этому свою руку. Потому что Кёнсу счастлив с Эмили.

Кай ведь именно этого ему и желал.

Было бы слишком эгоистично думать только о своих чувствах. Чувства Кёна ведь тоже важны, а Чонин понимал, что к его персоне эти чувства – всего лишь проявление дружбы, не более того.

Как только машина припарковалась на стоянке, Чонин поспешил из нее выйти. Он сразу же вдохнул свежего воздуха, стараясь избавиться от того запаха, который так тщательно набивался ему в ноздри в машине, не давая мыслям возможности перескочить через преграду, под именем «До Кёнсу».

Кён вышел из машины тоже. Он закрыл дверцу и, проследив за тем, как его новые знакомые Сэхун и Лухан направились к входу в клуб, и перевел взгляд на Кая, чувствуя, что возможно это единственный момент, когда они смогут побыть наедине. Некоторое время Кёнсу просто смотрел в спину своему лучшему другу, ожидая, когда тот повернется. Он хотел увидеть его выражение лица, взгляд, да хоть что-нибудь, что могло позволить ему понять, что они все еще дружат. Но Чонин только глубоко вздыхал, а когда понял, что друзья уже удалились на неопределенное расстояние, направился вслед за ними, даже не бросив на Кёна взгляд. Кёнсу вдруг почувствовал, что его и вовсе больше нет в мире Кая, словно он за считанные секунды превратился в призрака.

- Ты так сильно не хочешь меня видеть?

Чонин замедлил шаг, услышав за спиной грустный и обиженный голос своего хёна. Он уже сейчас представлял его выражение лица, и чувствовал, как сильно начинает сжиматься сердце от грусти в этом голосе. Кай остановился, чувствуя, что ноги отказываются идти дальше. Он хотел бы убежать, но не мог теперь сделать и шага. Потому что Кёнсу было плохо. Чонин чувствовал это, потому что понимал причину: он во всем виноват. Именно он заставил Кёнсу думать, что не рад его приезду, игнорировал его. Кёнсу должно быть слишком хорошо это прочувствовал, потому теперь и расстраивался. Он же, приезжая в Сеул, думал, что все в порядке. Ведь именно в этом заверил его Чонин на мальчишнике. Замешательство Кёнсу было вполне оправдано. Он просто не понимал, что своим присутствием делает только хуже. Он же не чувствовал по отношению к лучшему другу того же, что Кай, поэтому и не понимал как это сложно.

- Чонин, - голос Кёнсу прозвучал уже ближе. За своими мыслями Кай и не заметил, как друг приблизился к нему. И хотя Кёнсу все еще стоял за спиной, Чонин чувствовал на себе его взгляд. – Мы больше не друзья?

Кёнсу, спросив это, затих. Он надеялся, что после этих слов Кай повернется к нему, улыбнется и скажет, что это все глупости и беспочвенные страхи, что они все также дружат и будут нужны друг другу еще очень долгое время. Но Чонин ничего на это не ответил. Кёнсу заметил только, как друг немного опустил голову, и его молчание стало слишком очевидным ответом.

- Это все из-за меня, да? – Кён спросил это только для того, что Чонин хоть что-нибудь сказал. Он и сам прекрасно понимал, что в случившемся между ними есть и его вина. Если бы он сразу смог расставить все точки над «i», если бы раньше понял свои настоящие чувства, все было бы гораздо проще. И если приезжая в Корею, Кёнсу рассчитывал, что сможет быстрее все уладить, то теперь эта решительность от светлого будущего казалась нереальной, призрачной. – После того, что случилось на мальчишнике, мы с тобой заметно отдалились друг от друга. Я вижу, что причиняю тебе боль своим присутствием. Ты ведь поэтому делаешь вид, что меня не существует? Чонин…я тебе больше не нужен?

- Кёнсу, - серьезным тоном произнес Кай, заставляя Кёна вздрогнуть от непривычного голоса.

Кёнсу? Даже не Кённи?

Внутри Кёна после этого будто что-то надломилось, и эти новые ощущения ему совсем не нравились. Разве Кай позволял себе называть Кёнсу этим именем? Он всегда был для него просто Кённи, и чуть реже - хёном, но Кёнсу… казалось, с этим именем, с губ Кая сошло все то тепло, которое Кён чувствовал при произнесении своего имени. Теперь голос Чонина казался холодным. Он словно был не его.