Свадьба на Рождество

Наблюдая за тем, как Мэри достает из сумки плотное шерстяное одеяло, Хью подумал, что она — вылитый мальчик. Одежда, вероятно, заимствованная ею у Кита, сидела на ней свободно, скрывая очертания фигуры, да и парик очень удачно изменил ее наружность. Как раз в этот момент Мэри сдернула парик, тряхнула головой, и длинные спутанные пряди каскадом упали ей на лицо. Сначала она разобрала их пальцами, а потом, достав из сумки щетку, принялась расчесывать локоны, кольцами струившиеся по плечам.

— Ты не забыла еще что-нибудь прихватить в это якобы совершенно неожиданное путешествие?

Мэри уронила руки на колени.

— Я забыла только одно — украсть у кухарки несколько пирожков с абрикосовым джемом. — Она разочарованно покачала головой. — Пирожок с джемом стал бы прекрасным завершением этого дня! — Она улыбнулась. — К тому же мое решение было не совсем неожиданным. Я все хорошенько обдумала и окончательно решилась только часов около трех утра.

— Зачем ты все это затеяла? — спросил Хьюго, на самом деле уже зная ее ответ. Мэри тяжело вздохнула.

— Я просто очень сочувствую тем, кто оказался в тяжелом положении не по своей вине. Я хотела, чтобы ты сам увидел, в каком состоянии находятся люди, ради которых Белый Принц нарушает законы своей страны. Вот и все.

Хьюго опустился рядом с ней на одеяло и, опершись на локоть, продолжал наблюдать, как она расчесывает волосы. Мэри молчала, но он видел, что она очень утомлена, и поэтому ее молчание его не удивляло.

Неожиданно на душе у него стало легко и спокойно. Взгляд его устремился на висевший на стене фонарь, свет единственной свечи оказывал на него усыпляющее действие. Скоро от свечи останется только маленький огарок, а потом и он погаснет… Есть ли у этих бедняков, которых он сегодня видел, свечи, чтобы вставать при свете их по утрам и расчесывать волосы по вечерам? Он в этом сомневался…

Хьюго не заметил, как заснул, а когда проснулся, лунный свет струился сквозь выходившее на запад оконце. «Стало быть, метель улеглась, — подумал он, — раз луна так ярко освещает мою постель. Вот только почему так холодно?»

Он зажмурился и тряхнул головой, прогоняя сон, пытаясь вспомнить, где находится. Рядом с ним кто-то шевельнулся, окончательно разбудив его, и пробуждение было невообразимо приятным. Он был в заброшенном амбаре, и рядом с ним спала Мэри!

В лунном свете Хьюго увидел ее лицо, и нежность к ней наполнила его сердце. Он заметил, что она вздрогнула, и понял, что из-за того, что заснул, как бревно, одеяло оказалось не сверху, а под ними.

Осторожно отодвинувшись, он вытащил одеяло и прикрыл им Мэри. Она только вздохнула и слегка пошевелилась во сне. Приподнявшись, Хью сгреб вокруг них сено, чтобы было еще теплее, а потом привлек ее к себе. Он не знал, проснулась она или нет, но Мэри вдруг, не открывая глаз, погладила его по щеке, а потом повернулась к нему спиной.

— Я люблю тебя, Хью, — прошептала она в прохладной тишине ночи. — Я всегда тебя любила, глупенький ты мой.

У него внезапно заболело сердце. Он вновь и вновь мысленно повторял ее слова.

«Я люблю тебя, Хью. Я всегда тебя любила…» Хью опустил голову на сено и почувствовал, как Мэри прижалась к нему спиной. Он обнял ее и теснее привлек к себе. Она пробормотала что-то, выражая удовлетворение таким положением вещей, и погрузилась в еще более глубокий сон.

Хьюго было теперь тепло — тепло от близости этой женщины. Он хотел спросить ее, почему она раньше не сказала ему о своей любви, и даже приподнялся, надеясь, что его движение разбудит ее. Если она проснется, он ее поцелует! Но Мэри даже не пошевелилась. Утомление долгого дня давало себя знать, и ее дыхание снова стало глубоким и ровным.

Приподнявшись на локте, Хьюго смотрел на ее лицо, залитое лунным светом. Ему по-прежнему хотелось прильнуть губами к ее губам, но только не страстным поцелуем. Он с удивлением почувствовал, что его охватило не желание — чего естественно было бы ожидать в подобных обстоятельствах, — но настоятельная потребность заявить этим поцелуем свои права на нее как на свою собственность. Прикосновением своих губ он хотел сказать ей: «Ты и все твои мысли принадлежат мне». Этим поцелуем он желал впитать самую суть ее натуры — ее жизнерадостность, отвагу и способность к состраданию.

Мэри сказала, что любит его… А он ее любит? Точнее, нужно было бы поставить вопрос по-другому: как сильно, как глубоко он ее любит?

Хью снова опустил голову на сено, всматриваясь в звездное ночное небо за окном. Прохладный ветерок, проникающий сквозь щели в стенах старой постройки, казалось, заставлял звезды мерцать особенно ярко.

Сегодня он увидел мир, о существовании которого практически ничего не знал. Подобное он видел разве что в Лондоне — восточный район столицы был известным рассадником нищенства и болезней. Он был полон женщин, вливавших джин в рот плачущим детям, изуродованных оборванных солдат, на которых из-за грязи нельзя было разглядеть остатков мундира, людей, нищенствующих на пороге самого центра цивилизации.