Свадьба на Рождество

Магазин, куда Егор привез свою спутницу, оказался, что называется, с претензиями. Две яркие девушки-продавщицы сразу взяли Ксению в оборот, третья маячила на горизонте, готовая в случае чего тоже прийти на помощь. Егор уселся на диванчик в центре бутика, откуда с интересом наблюдал за происходящим. Ксения, и без того чувствовавшая неловкость, смутилась еще больше. Она не любила шопинг и не испытывала удовольствия от посещения магазинов одежды; более того, для нее примерочная кабина была местом, где расцветали все махровые комплексы, – обычно, глядя на себя в зеркало, Ксения задавалась вопросом – надо ли было такому уроду, как она, рождаться на свет?

Девушки-продавщицы не только не помогли, а напротив, всячески осложнили ее выбор. Под их натиском она ощутила сильное желание немедленно удрать из магазина. Собственно, с таким предложением она и обратилась к Егору, улучив минуту, когда продавщицы подбирали для нее очередные несусветные наряды. Егор все понял и поспешил заверить старательных девушек, что они с Ксенией справятся сами. Когда их, наконец, оставили в покое, Егор, видя ее замешательство, предложил: «Разреши, я сам выберу для тебя платье? Видишь ли, у меня давно была мечта – одеть девушку в соответствии со своим представлением о прекрасном!» Ксения испугалась – знаем мы эти мужские мечты о прекрасном! Сейчас притащит ей что-нибудь красное, в обтяг, с непотребным разрезом до пупа! Она не успела ничего ответить, а Егор уже устремился к вешалкам; и как же она удивилась, когда вскоре он вернулся с длинным, в пол, шелковым платьем изумрудного цвета.

…Ксения растерянно изучала свое отражение в зеркале. Никогда прежде она не носила такого «обязывающего» наряда, который подразумевал высокие каблуки, прямую спину, и открывал все то, что она привыкла прятать под привычной униформой. Классическое вечернее платье, выбранное Егором, было красиво, что и говорить, более того – изысканно, благородно, но вот составляет ли она с этим платьем единое целое – вопрос. Ответ она прочла в глазах Егора, когда вышла из примерочной.

– Кажется, я уже говорил, что ты очень красивая, – улыбнулся Егор. – Этот цвет изумительно идет к твоим глазам… Кстати, я нашел еще кое-что. – Он протянул ей платье из красного шифона в белый горошек. – Оно попроще, но кажется, милое.

– Но ведь оно летнее?! – растерялась Ксения.

– Ничего, приедешь к нам летом и будешь носить!

…Надев это чудное платье в стиле «ретро» с бантом на груди, Ксения удивилась – интересно, как Егор догадался, что оно ей так хорошо подойдет?

Раздался шорох, и в примерочную чудесным образом въехали изящные черные туфли лодочки.

Она стояла перед Егором и застенчиво теребила бант на груди. Егор молчал.

– Ну как? – занервничала Ксения.

– Как бы тебе сказать, – он замялся, – только не обижайся…

У Ксении вытянулось лицо.

– Если честно, я хотел бы, чтобы каждый день для меня начинался с утреннего кофе в обществе девушки в таком платье!

– Спасибо, надо полагать, это нетривиальный комплимент?!

– Да!

– И какое из них брать – красное в горошек или вечернее изумрудное?

– Разумеется, оба! – сказал Егор.

* * *

Навстречу им вышла обеспокоенная мама Соня. Пожаловавшись, что «Вздорная девица так и не хочет выходить из библиотеки!», она мрачно предположила: «Может, уже пора выламывать дверь?!» Ксения улыбнулась: «Давайте с этим пока подождем. Я думаю, Аня скоро выйдет».

– Тебя только за смертью посылать! – сморщилась Анька.

Ксения достала коробку с краской:

– Ну что, девушка-апельсин, будем перекрашиваться в нормальный человеческий цвет?! А то в таком виде тебя даже Мальчик не узнает!

…Анька облегченно выдохнула, увидев в зеркале свое привычное отражение, – после часа манипуляций ее волосы обрели прежний оттенок.

– Спасибо! – Аня едва не расцеловала Ксению. – Что бы я без тебя делала?! Ходила бы в ковбойской шляпе всю оставшуюся жизнь! Вот бы мои одноклассницы порадовались! А он… представляю, как бы он надо мной смеялся…

– Кто – он? – спросила Ксения, уже догадываясь, о ком идет речь.

С некоторых пор она стала понимать, что причина Анькиных переживаний не только сложный переходный возраст.

– Влад, – сказала Аня. – Он всегда надо мной смеется. Похоже, это единственная реакция, которую я у него вызываю.

Аня отвернулась. Ксения обняла ее.

– Ань, а давно ты… – Ксения замялась.

– Влюблена в него? Да уже лет сто. Мне даже кажется, что я всегда его любила.

– А он знает?

– Еще чего! – вспыхнула Аня. – Правда, я хотела написать ему письмо в духе Татьяны Лариной, но потом поняла, что из этой затеи ничего не выйдет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что вижу, как он ко мне относится. Я для него все еще «девчонка – штаны на лямках!» И вообще он… глухой лев!

Ксения поперхнулась:

– Кто?

Вроде бы она уже привыкла к парадоксальным Анькиным фразам, которые подчас звучали, как дзенские коаны, но иногда та все же продолжала ее удивлять.

Аня пожала плечами: