Свадьба – навсегда! (сборник)

Наутро в отдел, где сидела Танька, зашла заместительница папы Ку по перспективному планированию, неплохая в общем-то, хоть и в возрасте, тетка. Но все-таки начальница! А значит – воплощенное зло!

– Уважаемые коллеги, настоятельная просьба от руководства. Группами не собираться, известные события громко не обсуждать и предположений никаких не строить – во избежание обвинений в организации паники. Я понятно выражаюсь? – Она обвела отдел многозначительным взглядом. – Ну вот и отлично. Работайте.

И действительно, весь день на фирме, занимавшей целый этаж офисного здания, было удивительно тихо. Никто не ржал – грохотливо, с подвизгом, целыми отделами – над новыми анекдотами из Сети, не попискивал томно по укромным уголкам, не сварился трескуче-бранчливо в курилке, кто с кем пошел курить, а кто с кем и погордился… Все прониклись…

Потрепаться Таньке с Кристиной удалось только на ленче, да и то потому, что они были вдвоем за столиком. Там Танька была огорошена новостью, которая вследствие тотального информационного ступора не разлетелась веерно, как сталось бы в другой обстановке, по фирме: Кристину посадили на место выбывшей по понятным причинам Ламары. То есть в предбанник, где помещались помощники и секретари Кучинского. Кристина сейчас там была одна – полгода назад из-за кризиса уволили всех, кроме любимой дочки и будущего зятя.

– И как это… тебе? – осторожно поинтересовалась Танька, искоса глядя на подружку – уже почти начальницу.

– Так как-то… Не очень уютно, если честно. Но Пал Иосича же нет… Так, сижу, на звонки отвечаю. Мол, форс-мажор у нас, извиняйте, тетьки-дядьки. Может, привыкну… постепенно.

Они помолчали, ковыряя вилками в тарелках.

– А ты-то как? – спросила Кристина – Таньке вроде как досталась большая толика плохих впечатлений, и Кристина ее искренне жалела.

– Да ничего тоже… Но во сне опять всю эту свадьбу долбаную пересмотрела от и до, как повтор серии. Все на меня та девчонка валится, холодная, тяжелая… Уфф!.. И не один раз, заметь! И еще под столиком сижу, ноги затекли, в носопырке свербит зверски, а те двое все бубнят-бубнят и не уходят… И я тут как – а-а-апчхи! – и просыпаюсь в холодном поту!.. А потом опять снова-здорово… И так до утра.

– Во-во, аналогично, – кивнула Кристина. – Один в один. Все не могу в сортир попасть – щас, думаю, уссусь конкретно, а меня амбал этот не пускает… Или тебя ищу по закуткам каким-то, а оттуда везде ноги торчат…

– Понятно, понятно! – замахала руками Танька. – Слушай, я тут подумала: если тогда третьего, ну… сразу не было… значит, надо ждать?… Еще будет? А?

Танька смотрела на Кристину с полуоткрытым ртом, позабыв жевать.

– И чего? – сказала наконец Кристина.

– Вот я и думаю – чего?

– Доведите вашу глубокую мысль до логического завершения, Татьяна Ивановна, – произнесла Кристина нудным голосом замши папы Ку.

– Ну, – насупилась Танька, – надо ж куда-то позвонить, предупредить эти, как их, компетентные органы? А то нехорошо как-то. Еще кого-нибудь эти упыри завалят, и оно на нашу карму пойдет.

– И как мы это сделаем? – пожала плечами Кристина. – Что скажем? Виталька, а может, не Виталька, с незнакомой бабой разговоры говорил… О чем, зачем? Непонятки сплошные… А потом она, а может, и не она вовсе, в кустах оказалась в лежачем положении… А потом исчезла!.. Чушь, отстой полный! И как ты пойдешь признаваться, что халяву тырила?

– Ну это как раз нестрашно, – махнула ручкой Танька. – Все тырят, если можно. На то и тусовки существуют. Чего тут такого?

– Все тырят, но не все попадаются. И мало кто, знаешь, под столом сидит. Тебе это потом тысячу раз припомнят. Будто все ангелочки, а ты… Нет, ты как хочешь, а я лучше в глухом безмолвии томиться буду!

– Ну, можно как-то анонимно, через телефон доверия какой-нибудь.

– Во, ты пойди и доверься! – явно обрадовалась Кристина, составляя грязные тарелки на поднос. – Со своего конкретного телефона. О’кей?

– Не проблема, – выпятила губу Танька. – На тебя ссылаться не буду!

– Да уж будь любезна… У-упс! Глянь – Виталька!..

Они уже шли к выходу, когда в буфете показался молодой вдовец. Он шел, нарочито глядя в потолок, словно говорил: потом, все расспросы потом! Все эти ваши никчемные словеса и сочувствие – потом! А лучше – никогда…

Личико у Витальки было помятым и бледным. Ну, понятно, как бы на самом деле ни лежали карты, сегодня был не самый лучший день его жизни, уж это точно. На него, конечно, смотрели – внимательно, жадно, цепко, но исподтишка, оглядывались, перешептывались. А он только взял с раздачи прибор и вышел из помещения, ни с кем даже не поздоровавшись.

– Не, не верю я, что это Виталька был, – скептически поджала губки Кристина. – Там, когда ты подслушивала. Я вот голоса-то его толком не припомню.

– Подойдем, может, спросим чего-нибудь? – задумчиво протянула Танька.

– С ума сошла?!

– Да нет, я-то как раз в своем виде. Это ты рычишь…

– А по-моему, тебе круто неймется – уж двое суток как!

Подружки разошлись по отделам, так и не договорившись до чего-то путного. Хоть не поссорились окончательно, и то хлеб.