Свадьба – навсегда! (сборник)

– Але! – вдруг подпрыгнула она. – Але? А Яков Ефимыча можно?… Это… знакомая… Ну да?

Все то время, что Маринка делала бровки домиком и слушала, Дима наблюдал за выражением ее лица, менявшимся от сосредоточенного к растерянному.

– Ну, все понятно, извините, – сказала она наконец и положила старомодно-горбатую трубку. – Крандец Ефимычу!

– Как так? – подскочил Дима.

– Помер Ефимыч… Как есть! То есть как был, так и помер.

Оказалось, несчастный старик, оголодав за недолгое Маринкино-Димино отсутствие, взялся за прежнее – тырить по магазинам. Но!.. Верно говорят опытные исполнители-виртуозы и пожилые донжуаны-распутники, чем мастер старше, тем губительнее для его техники перерывы в тренировках! Утративший сноровку старый шоплифтер попался на довольно крупной краже, а хозяин торговой точки, озлясь на потенциальные потери ото всех, кто тащил товар мимо кассы, решил в лице Ефимыча всыпать магазинным воришкам по полной и вызвал милицию. И менты в тот день суровые попались – не вняли стенаниям ветерана о маленькой пенсии. «Не хрен тогда икру с ветчинкой переть!» – и тут же забрали деда в отделение, чтобы наваять на него административку. И не выдержало у старика сердце, завалился Ефимыч на бочок прямо в сумраке «обезьянника», а когда менты это увидели и вызвали «скорую», уже поздно было… Так вот и свезли одинокого бедолагу на погост. Теперь в выморочном жилище готовился поселиться совсем чужой человек, который и поведал Маринке эту печальную историю.

– М-да, – выпятил губу Дима, – а я как-то даже привык к нему. Шебутной он был, забавный… С ним хорошо работалось. Продуктивно…

– Да, – вздохнула Маринка. – Надо, что ли, найти кого-то…

– Ага, – фыркнул Дима. – Объявление в газету дадим: «В преступную группу срочно требуется…»

– Димк, не транди! Тошно…

– Извини, дорогая… А завтра мы едем?

– Еще не решила. Но надо бы… Эх, был бы сейчас тот полтяшок! Хоть было бы время покрутить все, обдумать…

Да, ехать на промысел все-таки пришлось – после Африки кушать хотелось не меньше, чем обычно. Без Ефимыча работа шла скучно и вяло – бродить по торговым площадям, шумно лобзаться за каждым стеллажом приходилось не менее получаса. Пока еще какой-нибудь сентиментальный идиот – или, скорее, идиотка – примется восторженно всплескивать руками и дарить им разные пустячки, а за ним начнут разогреваться и другие покупатели… Но свое матположение, объехав за субботу три дальних универсама, они все-таки пусть ненадолго, но подправили.

– Ничего, мы свой кураж не утратили, не утратили, – довольно потирая руки, приговаривал Дима, разбирая добычу. – Есть чем Ефимыча помянуть!.. Интересно, возьмет тетя Даша на реализацию крем для рук «Огородница» и подставку под вареные яйца?

– Если крем не возьмет, себе оставлю на лето. А насчет под яйца… Ладно, предложить всегда можно.

Так же, с приличным результатом, окончился для Маринки с Димой и этот уик-энд, и следующий. Вероятно, пробуждавшаяся природа давала толчок сексуальным фантазиям обывателей, и те живее реагировали на их страстные чмоки-чмоки. Вроде и убыль в бессрочный отпуск их аниматора была не особенно заметна… Но могут ли люди просить чье-то уж слишком большое счастье? Нет, не могут – и не ждите!

Бандитский удар пришел к влюбленным совсем не с той стороны, с которой они могли бы ожидать… Да ведь они его ни с какой стороны не ожидали.

Уж месяц минул с их возвращения из Сахеля, и третий успешный рейд по магазинам и лавкам был завершен.

– О, кто-то нам что-то прислал, – сказала Маринка, вынимая из щелки в двери коттеджа свернутую вчетверо бумажку.

– На бумажном носителе? – удивился Дима, тащивший за ней сумки с добычей. – Странно.

Всю почту они давно получали на Димин ноутбук. Да и в деревню к ним никто особо в гости не рвался…

– Так… На-ча-лось! – мрачно проговорила Маринка, пробежав глазами листок, отдала его через плечо мужу, отперла дверь и вошла в дом.

Дима задержался на крылечке, читая подметное письмо, сляпанное в лучших уголовных традициях – из кусочков накромсанных газетных заголовков:

«В ближайшую субботу оставьте на крыльце 50 000 рублей. Иначе весь город узнает, чем вы промышляете. Сраму не оберетесь».

– И что мы теперь будем делать? – спросил Дима, войдя в дом.

– Думать, что делать!.. «Молнию» расстегни.

– У нас нет этих пятидесяти тысяч, – сказал Дима грустно, когда Маринка вернулась из чуланчика, приспособленного под гардеробную.

– А хоть бы и были! – сделала Маринка какое-то движение, словно хотела изловить на лету надоедливую муху. – Или б лучше я на эти деньги заказала того, кто нам… так… Уй, как я зла!

Обычно радостно проходившая церемония разбора и сортировки добычи на этот раз была молчаливой и нервной. Ужин, довольно богатый, тоже прошел в напряженном молчании. Маринка что-то упорно соображала, ну а Дима, понятно, старался не вмешиваться в работу их семейного мозгового центра.

Маринка размышляла почти до вечера, а потом, когда Дима сидел за компом и разучивал наизусть собственную диссертацию, подошла и сказала:

– Ничего никому мы платить не будем!

– Да, дорогая, – радостно улыбнулся Дима. – У нас и нечем.