Свадьба отменяется?

- Отряд исчез. Найдены кареты и повозки, их люди Бранта оставили в охотничьем домике, в трех лигах на север от дороги, после этого отряд направился в Эристу… но никто из них так туда и не прибыл. Аннигелл свирепствует… посадила Вестура в подвал… впрочем, Хисланд тут же дал приказ устроить его с возможным комфортом.

- А тот…?!

- Никакой реакции. Хотя наверняка в курсе произошедшего… возможно, выжидает. Что будем делать?

- Подбросим в ловушку наживки… иначе все впустую. Отправь своим людям приказы… нужно переходить на план бета. Сколько им понадобится времени?

- Два-три дня, о переходах мы позаботились заранее.

- Иди… и не забудь… о том, что случилось… никому.

Агент только понимающе кивнул и шагнул в сторону двери.

- Нет, стой! Иди через потайной ход… на всякий случай.

Массивный шкаф бесшумно сдвинулся с места, открывая узкий проход, и так же бесшумно задвинулся за скользнувшим в него человеком в очень простой одежде. Так обычно выглядят слуги в небогатых домах или разносчики товаров. Впрочем, именно разносчиком он и был… в свободное от основной деятельности время.

Редко когда в его полной приключений и авантюр жизни, Уху везло так по-крупному, как пофартило в этот раз.

Можно сказать, двуликая богиня удачи повернулась к нему своим улыбающимся лицом.

Маг, обыскивающий его Мурену, то ли был слишком вымотан, то ли просто не имел способностей к магии земли, но произошло чудо. Осматривая трюм, долговязый, худой, и чем-то сильно недовольный субъект со связанными в жидкий пучок белобрысыми волосами, прошел мимо тщательно замаскированного тайника с оружием. Добычу имгантские солдаты живо перетащили на свой корабль, а в трюм Мурены загнали пиратов, пообещав им по прибытии в Эристу красочное зрелище, главными участниками которого будут они сами.

С жестокой изобретательностью Хисланда пираты были хорошо знакомы, трое человек из команды когда-то имели несчастье с ним встретиться. И первым был сам Ухо, прозванный так за то, что на его голове красовался только один лопушистый крендель синевато-багровой окраски. Второй он потерял в процессе наказания за то, что имел наглость подслушать разговор своего тогдашнего хозяина с посланцем Хисланда.

Уху еще несказанно повезло, что никаких тайн он не услышал, иначе потерял бы оба лопуха. Вместе с головой.

Поэтому вопрос - поставить все на кон и попробовать сбежать, или ждать королевского суда, перед пиратами даже не стоял.

В первую ночь они намеренно вели себя с унылой покорностью, всем видом стараясь показать, что сдались и потеряли всякую надежду. Пройдошливый юнга даже всхлипывал и размазывал по щекам грязные потеки, когда охранник бросал им мешок с хлебными огрызками и недоглоданными костями.

Позорная еда, но пираты поделили и съели все до последней крошки, потерять силы - значило потерять последний шанс.

Зато во вторую ночь, в самую глухую, ведьминскую пору, шустрый юнга вылез из трюма через потайной люк, замаскированный под заплату, и открыл подельникам путь на свободу. Первым делом они вырубили охранников, однако убивать не стали. Не дай боги,. побег не удастся, тогда вместо того, чтоб лишить кого руки, а кого глаза или еще какого органа, всемогущий Хисланд сожжет всех живьем, прикрываясь, как всегда, именем королевы.

С великими предосторожностями отцепили канат и первые полчаса, когда течение неспешно уносило Мурену обратно к морю, даже шепотом не переговаривались, боясь спугнуть долгожданную удачу.

А после кое-как прикрутили на место обломок мачты, натянули обрывки парусов и вместе с попутным ветерком понеслись навстречу свободе. Воинов высадили на берег как можно дальше от деревень, пусть прогуляются, им полезно, и с чистой совестью направились к одному из тех торговцев, кто с риском для жизни продавал магические кристаллы.

По заоблачным ценам, разумеется. И хотя денег и ценностей у пиратов не осталось, защитные амулеты и те с шеи посрывали, но в тайнике лежала пара очень ценных кинжалов, отобранных Ухом у какого-то знатного лорда в последней вылазке. И благоразумно тут же припрятанная, на всякий случай. Вот он и представился.

До небольшого поселка, где жил знакомый Уху торговец, они дошли поздно вечером, и уже заприметили вдалеке светящиеся бледными огоньками окна домов, как внимание пирата привлекли два громоздких темных силуэта.

И ведь знал же главарь, что взять у перегонщиков особо нечего, да подвело голодное брюхо, жадно заурчавшее при одной только мысли о снеди, прихваченной запасливыми крестьянами в неблизкую дорогу. Так и повисли перед глазами лоснящиеся жирком круги домашней колбасы, прикопченные куски окорока и туески с желтоватым творогом, маслом и медом. А еще корзинки с яйцами и связки золотистого лука. Ну, и конечно огромные деревенские караваи хлеба, каждый с коровью голову.

А больше всего грела мысль, что отдадут им все это с радостью, стоит только пригрозить бросить в стога горсть углей из судовой печи, на которой повар варил жидкую ушицу из рыбешек, попавших в чью-то, снятую по пути, сеть.